Елена Антонив. Тарас Чорновил был для своей мамы «таким себе подарочком». Фото из архива Т. Чорновила
Главный человек в жизни — мама. Эта фраза так часто повторяется, и не всегда без официоза и пафоса, что давно кажется ничего не обозначающей банальностью. И все-таки именно мамы сыграли самую первую роль в судьбе своих ныне известных детей. Судите сами.
— Я был нытиком, который любил покушать нервы, — вспоминает политик Тарас Чорновил. — За все это взять бы ремень и хорошо так по пятой точке, как репу. А мама переубеждала, доказывала. В 2,5 года я убежал из детсада, несколько раз умудрился вылезть на самую высокую ветку на яблони, а это метров 10. Потом меня тянуло в политику: я раскидывал антисоветские листовки, а в 9 классе полгода отсидел-таки за такие стишки. Это было графоманство, такая стыдуха. А самую большую нервотрепку я устроил ей, когда подростком, оставив записку на столе, уехал в Среднюю Азию, чтобы взобраться на Памир. Тогда же мобильных телефонов не было.
Словом, я не хулиганил, не пил, не курил, но был таким себе подарочком для мамы. Ведь я воспитывался без папы — большую часть времени он провел за решеткой из-за политических взглядов. Мне хотелось быть важным и солидным. Мама знала, что это болевая точка, и использовала ее. Достаточно было сказать, что я выгляжу как маленький ребенок, и я все делал, чтобы доказать обратное. Это была действенная пощечина. Бывало, что я прогуливал уроки, неаккуратно писал — просто китайские иероглифы с неимоверным количеством ошибок. И мама сказала: "Вот папе сейчас кагэбисты, чтобы еще больше испортить жизнь, показывают фотографии твоих тетрадей и дневника. Как ему больно!". После этого с троек я перешел на пятерки. За сочинения раньше получал "5" — за содержание и "1" — за грамотность. А тут быстро вышел на "5"/"5". Словом, мама научила меня системно подходить к жизни.
ХОСТИКОЕВА ОТВАДИЛИ ОТ КУРЕНИЯ, РАЗЫГРАВ
Мама Хостикоева — Валентина
"Моя мама прошла всю войну и удивить ее моими выходками было сложно. Она видела смерть и спасла на войне своего будущего мужа — сделала ему операцию после обширного ранения брюшины. Через 2 года они случайно встретились аж в Берлине и уже не расставались. Рана та всю жизнь беспокоила отца, и мама потом делала ему еще 7 операций. Мама была справедливой, и если меня уличала в чем-то, говорила: "Толя, так нельзя, вот у нас на фронте...".
Я старался маму не огорчать, но все же бывало. Вот, к примеру, начал курить я еще во второй четверти 1 класса. И мама нашла ход совершенно нестандартный, который навсегда отбил у меня охоту к вредной привычке. Однажды она обнаружила окурки в моей шапке. Я отбрехался, что это мне подбросили. Назавтра прихожу: сидит вся семья за столом с такими печальными лицами. Мама снова: "Толя, ну ты же куришь. Скажи. Мы ведь волнуемся. Дело в том, что у тебя такая группа крови, что если ты будешь курить, умрешь". Я раскололся со слезами. Мама скомандовала: "Немедленно в больницу!" Меня повезли. Так как мама была врачом, ей ничего не стоило все подстроить. И вот захожу я в клинику, меня встречает такой здоровенный дядька со словами: "Срочно в операционную!" Мне делали клизму за клизмой, я трясся от мысли, что осталось жить может даже минуту. Словом, эту "операцию" помню всю жизнь и не курю до сих пор.
Мама называла меня "сыночка" — это слово означало, что дома меня очень ждут и всегда поймут. Это вдохновляло. Мама поддерживала, когда я заключал брак. Их у меня три. Она равно любила всех моих жен. И именно благодаря ей у меня и поныне с ними хорошие отношения. Мама никогда не теряла самообладания, чем очень удивляла. Помню, мы гуляли по городу, и вдруг какой-то мальчик потерял сознание. Она определила, что у него дифтерия и до приезда врачей сделала надрез на трахее, благодаря чему мальчишка остался жив".
ГЕРМАН: НАУЧИЛИ ДОСТОИНСТВУ
Мама Герман — Екатерина
"Мои причуды мама и бабушка воспринимали с пониманием. Я могла в шесть лет отправиться в путешествие по льду за 3—4 километра и вернуться только к вечеру. Из меня невозможно было сделать домашнюю девочку, мне не нужны были друзья, я разговаривала сама с собой. Моя мама много и часто гастролировала, у нее был очень известный хор, и воспитывала меня в общем-то бабушка. Именно она пристрастила меня к чтению, и потом мы с ней читали одни и те же книги: сначала она, потом я.
Она также воспитала во мне достоинство в будущих отношениях с мужчинами. Помню, я пошла на свидание, а мальчик не пришел. Я бабушке говорю потом: "Наверное, он перепутал время и место". А она ответила: "Никогда не волнуйся о том, что мужчина что-то перепутал". И это мне помогло в жизни. Вот говорят: "Ко мне шеф приставал". А я работала обычно в мужских коллективах и никогда ко мне не было неуважения или легкомысленности.
Бабушка обладала исключительным самопожертвованием: писала письма сосланным в Сибирь, чтобы их поддержать, хотя это были совершенно чужие люди. А мама — огромнейшими голубыми глазами, которых, к сожалению, нет у меня. Эти глаза были гордостью всей семьи. Мама сама воспитала нас с сестрой — мой папа умер от инфаркта в 40 лет. Потому мужество у меня от мамы, а мягкость — от бабушки".
ЛИХУТА: В 16 ЛЕТ 1500 РУБЛЕЙ
Игорь Лихута и его мама Маргарита
"Моя мама очень хотела, чтобы я стал музыкантом. И потому всякий раз, когда я увиливал от занятий, использовала такой жест, не терпящий возражений: садила меня за стол. Это означало, что я не встану из-за него, пока не выучу историю музыки и прочие уроки, которые тогда казались мне сущим занудством. Но после я был благодарен маме за такую настойчивость. Ведь не в последнюю очередь благодаря академическим знаниям я уже с детства довольно прилично играл на барабанах. И в 11 лет даже заработал этим первые 15 рублей, отыграв всю свадьбу, а в 16 лет — 1500... При маминой зарплате в 90. В отношениях с девушками мама все просила быть меня аккуратным, но мой первый брак состоялся именно из-за неаккуратности".
СЕМЕНЮК: УСВОИЛА ПРИНЦИП ОДЕЯЛА И ВЫЖИВАНИЯ
Детство. Мама Ганна (вторая справа) и папа Петр души не чают в Вале
"В пять лет, пока не было мамы дома, я слепила и сварила галушки. Помню ее реакцию: "Неужели ты уже выросла?!". Я была маленькая (родилась 2,5 кг, и до 7 класса стояла на уроках физкультуры вторая с конца), хиленькая, а эти слова так запали мне в душу — взрослая! В колхозе мама получала 160 рублей за все лето, денег не хватало. Тогда она покупала у людей 2—3 мешка подсолнуха, меняла их на подсолнечное масло, а потом шла на базар продавать. Благодаря вырученным деньгам я могла учиться. Ведь нужно было за что-то жить. Их, конечно, было немного — всего 5 рублей. Но хватало на дорогу домой и обратно, транспорт и "тошнотики" — пирожки с ливером по 6 копеек.
Чтобы купить мне платье на выпуcкной, мама на продажу cварила самогон. Ее предприимчивость стала для меня примером — еще в пятом классе я пошила фартуки, продала и купила себе сапожки. И когда в 1998 году я взяла наперед зарплату и отпускные для выборов, а потом у меня даже на хлеб не хватало, я сумела выкрутиться, экономя. Еще моя мама не вмешивалась в мои отношения с мужем. Говорила: "Вас помирит одеяло, а я потом буду виновата". Этот принцип я исповедую сама и не лезу к дочкам с зятьями".