Людмила Сергеевна, фото А.Яремчука
История Людмилы Шишловой из Киева напоминает сказку о золушке. Простая копировщица из авиазавода стала одной из самых востребованных моделей СССР. Правда, если судить по нынешним меркам. В стране советов ее профессия считалась неприличной. Вместо буржуазного "модель" в трудовой книжке писали "демонстратор одежды". Чтобы поговорить об особенностях модной индустрии Союза, я напросилась к Людмиле Сергеевне в гости.
Дверь открывает высокая, стройная, красивая женщина. Приглашает почаевничать и направляется в комнату горделивой, отработанной годами походкой. На столике стопка приготовленных к моему приходу журналов с фотосессией собеседницы и пара фотоальбомов. "Меня пригласили в Дом моды случайно, — рассказывает, как в 1962 году стала моделью Людмила. — Я делала маникюр в парикмахерской. Там же наводила красоту девушка из Дома моды. Она на меня посмотрела и пригласила попробоваться. Смешно так получилось. Я зашла в Дом моды на Ленина, 6 (ныне улица Богдана Хмельницкого. — Авт.), кто-то из персонала принял меня за модель и попросил примерить одежду и показать ее на подиуме модельерам. В общем, в тот день я переоделась раз десять. Спустилась со сцены — мне сразу дают деньги за показ. Я опешила, говорю: "Да что вы, не надо". В общем, меня сразу взяли".
Но не просто взяли, а отправили уговаривать родителей будущей топ-модели саму завкадрами. Так Людмила согласилась променять авиационный техникум на модную жизнь.
В стране несносной одежды к созданию самой модели относились со всей серьезностью. Художник-модельер рисовал эскизы одежды. Картинки расписывались на штатных манекенщиц и отдавались конструктору, тот кроил изделие по фигуре девушки и нес в швейный цех. Посмотреть на результаты стараний несколько раз в год приезжал худсовет из министерства легкой промышленности. Если модели худсовет забраковал, их разработчиков могли лишить части зарплаты, если же показ прошел с успехом — премировали. Поэтому дизайнеры готовились к показам тщательно. "Примерка могла длиться более часа, — рассказывает модель с 20-летним стажем. — Помню, у корифея украинской моды Мэпена я простояла два часа. Он усовершенствовал воротник пальто. От усталости я упала в обморок".
ПРО ЭТО. Писать фамилию и имя модели, снявшейся для модного журнала, при "совке" было не принято. Так что поклонники Людмилу не донимали. Только один раз как-то ее фото увидел какой-то заключенный, вычислил адрес и давай писать барышне письма. "Я не могла прийти спокойно в Дом моделей, потому что там меня поджидала его мама. Просила написать ее сыну письмо, — вспоминает Людмила". Вообще-то при муже мастере спорта приставать к красавице решались немногие. Но Людмила Сергеевна говорит, что дело не только в защитнике. "У меня не было кокетства, а только кокетливые девушки пользовались вниманием у ребят. А если ты как стена, никто не будет реагировать, даже если это стена расписная". На показах модели тоже не провоцировали мужчин. В стране, где не было секса манекенщица должна была являть модные тенденции целомудренно, без сексуальности и кокетства.
— Жену красавицу не ревновали? — спрашиваю все же у мужа Людмилы Валерия Ильича.
Тот довольно улыбается и рассказывает: "Я как-то приехал к ней на показ неожиданно. Дай, посмотрю думаю. Гляжу — бежит ко мне Людмила. Так рада, что я приехал. Улыбается. В общем, не ревновал я ее".
Людмила говорит, что слышала, что в Москве к манекенщицам чиновники приставали, но в Киеве все было очень целомудренно.
ГЛЯНЦЕВЫЕ ПРИВИЛЕГИИ. Привилегии от гламурной жизни таки были. К примеру, Людмила благодарна Дому моды за возможность объехать весь Союз, при этом добавляет, что благодаря командировкам сильнее полюбила Киев — скучала по дому. Дом гламура это еще и возможность вдоволь насмотреться модных журналов. Визажиста для манекенщиц не нанимали, зато они стриглись у лучших парикмахеров страны. Еще один плюс — работать можно было до старости. Если модель располнела — демонстрировала одежду для "элегантного возраста".
Людмила проработала моделью 20 лет. Говорит, что сейчас особо модой не интересуется. Смотрит программу Славика "Модный приговор", поскольку знает его лично. А фешн-показы ей неинтересны. Поскольку модели часто безлики, и от созерцания их монотонной ходьбы, по признанию Людмилы Сергеевны, ее клонит в сон.
ТАНЦЫ В ТУФЛЯХ НА ДВА РАЗМЕРА МЕНЬШЕ
Показы раньше были частью культурной программы на концертах и торжествах. Манекенщицы подтанцовывали под музыку, а ведущая читала стихи. Бывало, что доводили публику до слез. "На показе в Москве, — вспоминает модница, — ведущая читала стихи "С любимыми не расставайтесь". В это время по подиуму шли две женщины средних лет и один мужчина. Зрительницы плакали каждая о своем".
Показы для тружениц заводов и жен правительства были одинаково модными. Только жены чиновников могли купить понравившуюся модель, для остальных это было слишком дорого. Самим моделям покупать одежду с показов не разрешалось. Самое страшное для них были — туфли. "Я ходила в обуви на два размера меньше, — говорит Людмила Сергеевна. — Приезжаешь, а другого нет. Глаза на лоб лезут и идешь улыбаешься. Ноги были все в мозолях". О женщинах с преславутыми ныне 90/60/90 тогда и не помышляли. Грудь, талия и бедра красавиц должны были соответствовать ГОСТу — стандартным размерам 44 (88/70/94), 46 (92/74/98), 48 (96/78/102). В журнале "Радянська жінка" 1969 года выпуска о советских моделях писали: "Їм не притаманний культ манекениць, що існує на заході, де наперебій демонструють принади фігури. Наші манікенниці — трудівниці". Советская манекенщица работала, как все труженики с 9 до 18. Платили демонстратору одежды, самого высокого, пятого разряда 90 рублей, а третьего — по 67, за съемку для журнала — рублей сто, а за демонстрацию одного комплекта одежды — иногда и всего рубль. Можно было подрабатывать и в других домах моды, но совмещать "трудівницям" разрешалось только две работы.