Преступников уговаривают, а затем обезвреживают силой и хитростью. Фото: Г. Салай
Новейшая история Украины знает сотни случаев захвата заложников. Такие ЧП нередки на зонах. Приговоренные к пожизненному заключению и большим срокам идут на них осознанно, действуют дерзко — пан или пропал. Выдвигают требования и ультиматумы. Когда переговоры не помогают, против них применяют силу — слезоточивый газ, светошумовые гранаты, взрывпакеты, оружие, а иногда и клофелин. Выбор у зачинщиков невелик — капитуляция либо смерть от тюремного спецназа.
В 1990 году массовый бунт вспыхнул в Днепропетровском СИЗО, где захватили контролеров, начали жечь корпуса и для подавления беспорядков бросили войска. В 2002-м осужденные одной из исправительных колоний Херсонской области взяли в заложники двух инспекторов, сдаваться не захотели, и после силового штурма трое были убиты. В 2007-м пожизненники Славяносербской колонии Луганской области завладели оружием, переданным с воли в фабрично упакованной банке селедки, ранили охранника, захватив других зэков, забаррикадировались в цеху, но покинуть территорию не сумели — главарь в перестрелке погиб, а подельники отделались травмами.
"Альфа" Службы безопасности, милицейские "Сокол" и "Беркут" обычно выручают заложников по эту сторону колючей проволоки. Спецназ Главного управления разведки Минобороны натренирован на те же цели за рубежом.
ДИСБАТ: ШТУРМ С КРЫШИ
Двенадцать лет назад чрезвычайное происшествие случилось в Киевском дисциплинарном батальоне. Молодые солдаты Александр Станкевич и Михаил Невзоров поздно вечером разоружили охранника, забрали два АКМ и взяли в заложники 18 сослуживцев, которых удерживали на протяжении почти семи часов. Переговоры ни к чему не привели. Хотели применить милицейский "Сокол", но потом вызвали "Альфу" СБУ, посчитав, что ее бойцы для таких ситуаций подготовлены лучше. О тех событиях "Сегодня" рассказал первый заместитель главы Национального агентства по подготовке и проведению Евро-2012, а тогда — начальник Управления "А" Службы безопасности Украины Александр Бирсан.
— Насколько помню, парни попали в дисбат за какие-то проступки и нарушения во время срочной службы, но были и неуставные отношения, какие-то другие мотивы, подтолкнувшие к этому безрассудному, крайнему шагу, — говорит генерал. — Сначала их пытались образумить представители командования батальона. В ходе переговоров просили сдать оружие, обещали разобраться по-хорошему, без строгостей, выясняли, сколько у них при себе магазинов, патронов. Александр отдавал отчет в том, что все зашло слишком далеко, не верил офицерам, то и дело повторял: "Все равно вы меня накажете...". Думаю, им двигали страх и отчаяние. Нервы у всех были напряжены до предела...
Переговоры, вспоминает Бирсан, напоминали торг. Хлопцы потребовали пива. Посовещавшись, им предложили несколько бутылок в обмен на патроны. А в пиво подмешали какое-то вещество наподобие снотворного — чтобы Станкевич и Невзоров отключились. Параллельно с переговорами искали родителей, чтобы те как-то повлияли на своих сыновей. Среди ночи нашли мать, сестру и девушку Александра, привезли их к дисбату. Снотворное почему-то не подействовало. А Станкевич выдвинул новое требование — передать им торт и водку. Услышав это, мама сказала: "После водки он становится неуправляемым, а ведь у него оружие...".
— И мы решили идти на штурм, причем не через двери или окна, а через крышу, разобрав шифер, — продолжает генерал. — Когда наши ребята, а их было человек 12—14, уже проникли внутрь здания, Станкевич услышал подозрительный шум и побежал в ту сторону, откуда они заходили, и выпустил очередь из АКМ... Эти секунды были для меня самыми страшными... Не знаю даже, с чем их сравнить — неизвестность и ожидание следующего звука... И пока Станкевич перезаряжал автомат, в него полетела "Заря-2". Это светозвуковая граната несмертельного действия, специально предназначенная для таких ситуаций. Она его оглушила, ослепила, дав возможность бойцам "Альфы", никто из которых, к счастью, не пострадал, разоружить обоих и освободить заложников...
Экс-замгенпрокурора Валерий Радзеха признался "Сегодня", что та ночь тоже заставила его поволноваться, хотя и верил в бескровный вариант.
— Следствие выявило серьезные недостатки в организации службы, которые и привели к этому драматическому случаю, заставив принять меры по ужесточению порядка и дисциплины, — говорит Валерий Иванович. — Помимо непосредственных виновников этой истории, которых судили по нескольким статьям Уголовного кодекса, к ответственности за халатность были привлечены и некоторые должностные лица.
Станкевича приговорили к 8 годам, Невзоров получил 6 лет и 3 месяца. Военный суд отметил повышенную общественную опасность их поступка, усмотрев в захвате заложников проявление терроризма. Оба уже отбыли свои сроки.
ДРУГОЕ МНЕНИЕ: "ЭТО ЖЕ КОСТОЛОМЫ В МАСКАХ…"
B Антитеррористическом центре при Службе безопасности, как и в структурах, где есть свои спецподразделения, предназначенные для освобождения заложников, их называют силами быстрого реагирования. Есть они в СБУ, МВД, Внутренних и Погранвойсках, ГУР Минобороны, Госпенитенциарной службе. По мере приближения к Евро-2012 силы эти все более востребованы, так как ориентированы на противодействие потенциальным террористам, а значит и освобождение заложников (на днях штаб АТЦ устроил образцово-показательный смотр для журналистов). Эти задачи отрабатываются в ходе оперативно-тактических учений "Бумеранг", "Набат", "Буря".
Однако некоторые правозащитники весьма критично, негативно оценивают действия "Альфы", "Сокола", "Беркута", "Омеги". "Мне пришлось защищать в суде Александра Станкевича, и я был в шоке, узнав, что предназначенную ему водку разбавили клофелином, чтобы он уснул, — недоумевает известный адвокат Игорь Годецкий. — Никто не знал, какой может быть реакция организма на такой коктейль, какие вызовет последствия. После спецоперации люди с большими погонами хвастались, что обошлось без крови. Но победа любой ценой — не победа. Это почерк костоломов в масках, иное слово трудно подобрать". Резко отрицательно отзывается о "масках-шоу" в колониях и правозащитница Елена Повидайчик.
Читайте продолжение темы: Часть 2. Силовая фаза: фактор риска