Дроздовцы в Галлиполи, 1920 год. Гражданская война только что закончилась. Но этим бравым парням еще предстоит подавить коммунистический мятеж в Болгарии
Читайте начало истории: Оттенки белого и красного
Тридцатые годы воспринимаются нами как время особенно трагическое. Голод 33-го. Убийство Кирова. Нарастание репрессий. Мюнхенский сговор. Приближение Второй мировой. Газеты пестрели сообщениями о раскрытых заговорах и репортажами о гражданской войне в Испании, военных конфликтах с японцами на Хасане и Халхин-Голе. На этом фоне какой-то неуместной шуткой звучит знаменитое сталинское: "Жить стало лучше, жить стало веселей!", произнесенное с трибуны Всесоюзного совещания стахановцев в ноябре 1935-го.
А ведь так и было! Веселья тоже хватало! Именно в это время помпезного, но немого "Броненосца "Потемкина" Эйзенштейна, олицетворявшего революционную горячку 20-х, сменили взорвавшиеся джазовой музыкой "Веселые ребята" Александрова. Они стали символом новой эпохи — вопреки всему начинавшейся социалистической стабильности и экономическому росту.
В поединке белых и красных тоже наступила новая глава. Вместо похищений и терактов пришел черед явно комическим эпизодам. От обезглавленного после уничтожения чекистами генерала Кутепова РОВСа ровно через год после того, как Сталину "жить стало веселей", откололась группировка генерал-майора Антона Туркула. Человек веселый, авантюрный, способный как на лихую атаку, так и на подвиги "с девочками" после боя, Туркул был одним из самых молодых и знаменитых белых героев гражданской войны. В 28 лет он уже командовал прославленной Дроздовской дивизией белой армии, основанной потомком запорожцев киевлянином генералом Дроздовским.
ЗА РУСЬ СВЯТУЮ! Оказавшись в эмиграции, бывший дроздовец стал одним из тех "военных специалистов", которые помогли правительству Болгарии подавить коммунистический мятеж в 1923 году. Он считал, что может по праву возглавить РОВС после смерти Кутепова. Но судьба решила иначе. Организация избрала своим новым главой генерала Миллера — бывшего руководителя белых в районе Архангельска. Туркул обиделся. Он надиктовал своему литературному помощнику Лукашу полные ярких подробностей былой боевой жизни мемуары "Дроздовцы в огне" ("За Русь Святую!") и присвоил своей новой, уже персональной, антисоветской организации громкое название Русский национальный союз участников войны.
Воспоминания только укрепили его громкую славу в среде белой эмиграции — всем было приятно окунуться в героическое прошлое ранней молодости. Но действительных членов РНСУВ от этого не прибавилось. Зато самого Туркула исключили из РОВС — сия общественная организация с террористическим уклоном, боровшаяся за свободу и демократию в захваченной злыми большевиками России, не терпела конкурентов в святом деле. К кому было обращаться несчастному Туркулу в поисках сторонников? К таким же, как и он, членам РОВС, но пока еще не изгнанным из рядов — своим бывшим сослуживцам по Дроздовской дивизии.
За границей генерал Туркул старел, из героя превращаясь в суетливого комичного субъекта
НЕ ДЛЯ СТРЕЛЬБЫ. Не так давно мне в руки попал никогда не публиковавшийся ранее документ — рапорт бывшего подполковника Дроздовского стрелкового полка Нила Елецкого руководству РОВС о тайном контакте с Туркулом и предпринятой попытке пробраться с разведывательной целью в СССР. Этот пространный отчет, напоминающий одновременно шпионский роман и "Двенадцать стульев" (помните незабвенное: "Завтра на конспиративной квартире нас ждет засада. Придется отстреливаться… Я дам вам парабеллум!"), хранится в частном архиве известного собирателя белогвардейской старины Александра Рудиченко. С его любезного разрешения мы и публикуем особенно колоритные выдержки из этой истории.
"В прошлом, 1937 году, в первых числах марта, — пишет Елецкий, — мною было получено письмо от ген. Туркула следующего содержания: "Дорогой Н.В. Мне необходимо нужны два человека для командировки в СССР — не для стрельбы, а для выяснения одного обстоятельства. Очень жалею, что по состоянию твоего здоровья ты не сможешь сделать перехода в 35—40 километров. Дело будет поставлено на 100%. Материально и в государственном масштабе. Будет проводник, который проведет через всю пограничную зону. Документы, вооружение, обмундирование и пр. самого 100% — качества". Письмо заканчивалось совершенно неожиданной, буквально следующей фразой: "В случае твоего согласия, — пиши немедленно, т. к. с этим надо торопиться. Мне очень хотелось бы, чтобы ты согласился. Твой Т. Письмо уничтожь".
В момент получения призывного клича своего бывшего командира Елецкий жил на юге Франции под Марселем и трудился механиком в гараже, получая скромную, но стабильную зарплату около 1500 франков в месяц. Отправляться из прекрасной Франции советскому черту в зубы бывшему подполковнику не хотелось. "На это письмо я ответил немедленно по условному адресу благодарностью за лестное предложение и подтвердил сожаление ген. Туркула о состоянии моего здоровья. Мне не могло не показаться странным: как такое секретное дело можно начинать и вести с такой наивной простотой — обыкновенными письмами?"
ГЕНЕРАЛ БЕЗ АРМИИ. Но Туркул не унимался. Он продолжал поливать очередями своих писем Елецкого, как из пулемета. "На 100%" было любимым туркуловским выражением, известным всем его сослуживцам по Дроздовской дивизии. Он обещал Елецкому, что перед походом будет полный отдых дней на 20—25, тренировка в ходьбе, чтобы переход в 40 километров показался шуткой, изучение советского быта, чтение только советских газет и прочие мероприятия, которые сделали бы трехмесячный вояж в СССР стопроцентной шуткой. А Елецкий все отнекивался и ссылался на расстроенное здоровье: "На все эти письма я отвечал неизменно благодарностями за доверие и комплименты и — отказом от предложения. Наконец последнее из этой серии писем было воплем отчаяния. — "ВСЕ ПОГИБЛО" — "РОВС совершенно прекратил активную деятельность, превратившись в чисто профессиональную организацию" — "Кроме него — ген. Туркула, никто не хочет и не может продолжать борьбу с большевиками, но и этому делу с моим отказом так же суждено прекратиться" — "Последний светоч борьбы за Великую Россию — потухнет" и т.д. и т.д."
Это письмо наконец-то растопило сердце подполковника. Он собрал вещи, сел в Марселе на скорый поезд и утром был в Париже. Там Туркул сообщил ему следующее: "Необходимо добыть абсолютно точные и самые последние сведения о состоянии частей Красной Армии. Совершенно безразлично, каких именно частей, какого гарнизона и какие именно сведения, важно лишь, чтобы они имели военную или политическую важность и были самыми новыми. Это необходимо для доказательства (кому именно — не скажу: ты мне должен верить, они не пойдут во вред Великой России, тебе же, уезжающему в СССР, не должно быть это известно), так вот — для доказательства, кому следует, о серьезности постановки моей организации".
Тут же Туркул сообщил Елецкому, что разведка РОВС недавно впарила одному иностранному государству данные о дислокации Красной Армии восьмилетней давности (аж за 1929 год!) и что такой "халтуры" он не потерпит: "Мы должны представить абсолютно свежие и абсолютно точные сведения… А теперь поедем пообедаем во французском ресторане, чтобы нас никто не видел, и с первым поездом возвращайся к себе".
"Для большей конспирации, — продолжает отчитываться Елецкий, — мы сели в такси на пляс Конвансион, войдя в машину одновременно с разных сторон, и поехали в ресторан "Бернар", что на пляс де ля Мадлен. Во время обеда ген. Туркул еще раз подтвердил, что дело поставлено в государственном масштабе и возможность провала почти исключается. Переход границы будет на Петербург из Финляндии. Документы будут настоящие — советские"…
Старость — не радость. Посиделки белых ветеранов в 1956 году. Второй слева — генерал-майор Туркул
ПРОТИВ ОРДЫ КОЛХОЗНИКОВ. После этого бравый генерал поднял коллеге дух, рассказав в свойственной ему ноздревской манере, что недавно на той же финской границе "два наши разведчика заснули на полустанке, проспали поезд, и были разбужены патрулем чекистов. После чего выдержали целый бой с пехотной цепью невооруженных колхозников, предводимых тремя вооруженными чекистами. И, несмотря на понятый тарарам, благополучно вернулись в Финляндию". Особенно доблестно, по словам Туркула, вел себя поручик Н., "на предложение сдаваться…, кричал чекистам и колхозникам: "Не сдадимся. Да здравствует Великая Россия!"
Елецкий вернулся на юг Франции и начал готовиться — читать "Правду" и "Вечернюю Москву" и тренироваться в пеших прогулках на большие расстояния. "Тренировка в ходьбе была доведена до того, — утверждал он в отчете, — что недели через две, выйдя из Ниццы в 6 час. 45 мин., я бы в Каннах в 13 час. 40 мин., пройдя 42 километра с одной остановкой на 5 минут".
ЕВРЕЙСКИЕ КАЗАКИ? Окрепнув физически и морально, подполковник снова приехал к Туркулу в Париж и получил от него следующую инструкцию: "Выбери по своему усмотрению один из южных городов, который ты лучше знаешь, — Харьков, Екатеринослав, Ростов, Екатеринодар, — решительно все равно, и изучи его абсолютно подробно да самых мелких частей его гарнизона, войди в солдатскую среду. Разузнай излюбленные трактиры и по очереди навещай их, завязывай знакомства с писарями штабов; осторожно ставь угощения, недостатка в деньгах у тебя не будет. Человек же ты до мозга костей — военный, знаешь, на что можно взять солдатскую душу. Вспомни все свои военные рассказы и т.д. И эту ювелирную разработку такого гарнизона никому, кроме меня, не передавай. Обязательно узнай, что представляют из себя новый казачьи формирования. Действительно ли их кадры казачьи, или — еврейские, как и в прочих частях?"
Рапорт. Подполковник Елецкий не скрывал от РОВС пикантных деталей
ЖРАТЬ СТРАШНО ХОЧЕТСЯ! Я ничего не придумываю! Это подлинный документ, демонстрирующий, до какой степени эмиграция искривляла сознание белых ветеранов гражданской. "Жидобольшевики" в их воспаленном мозгу уже готовы были мутировать в фантастических "еврейских казаков". При этом Туркул строго-настрого запретил своему агенту пользоваться сетью конспиративных квартир — для большей надежности операции. Последняя инструкция повергла Елецкого в шок: "На мой вопрос, где же я буду жить, если нельзя пользоваться конспиративными пунктами, ген. Туркул ответил следующее: "Я бы на твоем месте жил у проституток (ген. Туркул выразился более просто), они скроют, сегодня одна, завтра — другая"… Не выражая своего омерзения к такому "доброму" совету, я заметил, что, судя по газетам, проституции в Сов. России не существует. "Ерунда, — ответил ген. Туркул, — не может же быть, чтобы люди не е-ли. Ну, и вообще, сам увидишь. А теперь, братцы, поехали завтракать, жрать страшно хочется".
За завтраком в ресторане "Московские колокола" Елецкого ждало еще одно открытие. На вопрос, готов ли проводник, Туркул заявил, что проводника вообще не будет — границу придется переходить в одиночку. Тем, что этот анекдотический отчет сохранился, мы должны быть благодарны решению Елецкого отказаться от перехода границы. Добравшись в сопровождении каких-то темных личностей почти до пограничного столба с гербом СССР, он в последний момент передумал и заявил: "Я решил не идти".
Подполковник Елецкий не хотел прятаться у проституток от НКВД
ГЕРОИ БЕЗ РАБОТЫ. В Париже на него набросился Туркул, только что вернувшийся из отпуска в Каннах: "На службу у меня ты рассчитывать не можешь. Я подержу тебя 2—3 месяца, и это все, что я могу сделать". А у Елецкого была своя правда: "Я попросил ген. Туркула ответить мне только на один вопрос: "Мог ли совершенно один пуститься в путь на 230 километров пешком без отдыха и сна?" "Нет", — ответил ген. Туркул. "Ну, так о чем же больше разговаривать".
22 сентября 1937 года чекистами в Париже был похищен генерал Миллер. Почти сразу же эмигранты заподозрили в организации этой акции бывшего командира Корниловской дивизии белых генерала Скоблина, который то ли уехал в Советский Союз, то ли скрылся в неизвестном направлении. Он тоже с весны занимался "вербовкой" своих бывших сослуживцев якобы для секретных операций в СССР. Точно так же, как и Туркул. Кстати, до сих пор до конца не ясно: был ли Скоблин единственным агентом НКВД из белогвардейцев такого уровня? Не исключено, что на самом деле на чекистов работал не только Скоблин, но и Туркул. В 1938 году его выслали из Франции в Германию за симпатии к нацистам. Во время войны он вступил во власовский Комитет освобождения народов России, активно сотрудничал с гитлеровцами. Потом возглавил организацию ветеранов РОА и мирно умер в 1957 году в Мюнхене, пользуясь почти всеобщим уважением в среде эмиграции.
1957 год. Фото с похорон Туркула. Веселый генерал покинул сей мир
До сих пор остается загадкой: кто же на самом деле давал Туркулу в конце 30-х деньги на его активность, целью которой был развал РОВСа? Немцы? Японцы? А, может, советская разведка? Использовала она его открыто? Или втемную, зная тщеславие и слабости белого генерала?
Как бы то ни было, но подполковнику Елецкому, плюнувшему в последний момент на подозрительную миссию, явно повезло. Он остался живым. Ведь шансы уцелеть в СССР в 1937 году, в разгар шпиономании, у него были действительно не очень высоки. Увы, в поединках спецслужб, в отличие от открытых боевых столкновений, враг может носить ту же форму, что и ты. Или вообще быть без формы.
Автор выражает благодарность коллекционеру Александру Рудиченко за предоставленные материалы.