Пара. Вместе на улице уже несколько лет, говорят, раньше было лучше / Фото: Анастасия Искрицкая
Каждый день мы видим этих людей. В поношенной одежде, они роются в отбросах, собирают бутылки, иногда просят денег — кто на бутылку, кто на хлеб. Их называют по-разному — "городские санитары", "ботлхантеры", "бродяги", но обычно — просто бомжи. Корреспондент "Сегодня" узнал, чем отличается жизнь бродяг в элитных районах и на окраинах столицы. Наши вип-бездомные жалуются, что раньше жилось лучше, рассказывают, как находили в мусоре телефоны и встречали звезд.
— Сколько не рассказывай, вы же все равно не поймете, как живут бродяги, — улыбается невысокий мужчина в длинной куртке. Рядом с ним — женщина. Полновата. Запах алкоголя есть, но держатся хорошо, трезво. Мужчину зовут Андрей, женщину — Наталья. Они — жители "Царского села". Только не элитных жилых комплексов и не особняков, а улиц. Я встретил их на Старонаводницкой, где живут политики (Юрий Луценко, Валентина Семенюк), писатели (Юрий Рогоза), некоторые бизнесмены и артисты.
— Мы давно здесь живем, — говорит Андрей. — Я — пять лет, Наташа — девять. Я как отсидел, так и бродяжничаю. В Союзе еще устраивали на работу, сейчас не хотят. Стоял на ж/д вокзале, на пятачке. Брали разнорабочим — за жилье и 100—150 гривен в день. Потом перебрался сюда.
— Есть бомжи, что выживают, — вступает Наталья. — А мы — живем. По контейнерам пройдемся, там металл, бутылки, все в приемник. Иногда — подрабатываем: грузчиками, присматриваем за территорией. Денег на сигареты хватает, на водку тоже. Вот, рыбу нашли, кто-то выбросил — килограмма два! Пожарим, поедим.
— Как вообще жизнь на Печерске?
— Да как, — смеется Андрей. — Это раньше было "Царское село". А теперь — "бомжацкое село". Уже года два как. Раньше тут было хорошо, в контейнерах находили и телефоны, и кольца золотые, и часы. И хавка была, и бутылки недопитые — вино, водка, виски. А потом как отрезало. Редко что-то хорошее попадается. Помню, нашли какую-то аппаратуру, не знаю, что это было, — отнесли в приемник, нам сразу без разговоров "пятихатку" (500 грн. — Авт.) дали. Но стабильно каждый день полтинник есть.
— Да, раньше было... — Наталья затягивается сигаретой. — Возле университета Поплавского как-то встретили эту... певицу... Софию Ротару! Она нас увидела и дала сто долларов, щедрая женщина.
— Ты про свадьбу расскажи! — толкает ее Андрей.
— А, свадьба! Ну, дочка Юлии Тимошенко замуж выходила, венчание было в Выдубицком монастыре, а я там иду, такая, повеселевшая, вижу — свадьба. Я к ним — счастья, говорю, любви, здоровья вам, люди добрые. Так этот патлатый, муж ее, англичанин, тоже сто долларов дал, — мечтательно вспоминает Наталья.
— Раньше контейнеры ломились, а теперь с дворниками за добычу деремся, — говорит Андрей.
— Как — с дворниками? — удивляюсь я.
— Да как... мусор выносят, так два кулька они себе заберут, один выбросят. Иногда до драк доходит, у нас из рук вырывают. Но есть нормальные, работать предлагают, берут на свой паспорт бродяг. Вот за этот дом, — Андрей показывает на дом Луценко и Семенюк, — 800 грн в месяц, нам дают 400 и койкоместо – в дворницкой, рядом с мусоропроводом, там матрац бросил — и спи.
— А с другими бездомными не деретесь?
— Разное бывает, — Андрей суровеет. — Но у нас есть главное правило: кушать хочет каждый. Поэтому вот роюсь я в контейнере, другой ко мне не полезет. Но есть такие, что сила есть — ума не надо, оттолкнет, отберет собранное, побьет. С ними разговор короткий: отошел, друзей позвал — и научили его, как жить правильно надо.
— А где лучше, возле элитных домов или у простых?
— Возле простых лучше, — Наталья улыбается. — Люди добрее. Знаете, тут гоняют, ментов грозят вызвать. Как-то бабку какую-то крутую встретила... маленькая, вокруг пять охранников. Один как гаркнул на меня: "Кыш!" — так я с кульками и кравчучкой через клумбу покатилась. А простые люди хорошие. Часто и денег дадут, и еды. С балкона увидят, крикнут, мол, стойте-подождите — банку борща вынесут, хлеба, сала. Случай был, на "Дружбы народов", нашли в контейнере мясо протухшее, так один мужик на простой машине — увидел это, мясо отобрал, выбросил и дал 200 гривен, сказал: купите еды, чего травиться удумали.
— Приемщики и сторожа пожить пускают. Там тепло, мы за них поработаем иногда, что-то заработаем. Там даже телевизор есть, так что новости знаем, но смотрим редко. Знаете что любим? Канал с мультиками. Потому что страшно очень новости смотреть.
— На Майдане были?
— Незачем — у нас есть где жить, есть подработка, лучше это не терять. Пара наших ходили, говорили, там хорошо. Не гоняют. По два-три раза за едой становились, горячего поесть. И медики хорошие — лечат всех. Я был на блокпосту самообороны здесь рядом, ночью, погреться присел. Так мне парень говорит, мол, ты дров побросай, а я пока покемарю. Я посидел, подежурил — а там чаю принесли, бутербродов.
Мы какое-то время курим. Андрей рассказывает о жизни, мол, есть высшее образование. Причем серьезное: атомщик-энергетик, управщик атомных стержней.
— Таких много. Кто обленился, кого кинули, кто сам виноват, кого жизнь покидала. Мы не агрессивные. Просто стараемся жить.
"Деловые" и "спальные": надо быть честными
Дворники в центре говорят, что активнее всего бездомные рано, в пять-шесть утра. Общие мусорные контейнеры закрыты на замки, а вот урны осматривают: собирают бутылки, банки, бумагу.
Василий Петрович живет на "Дворце спорта". Говорит, что это — "деловой квартал". "Тут главное не упустить свое, — делится опытом бродяга. — Рядом много офисных центров, магазинов. Люди ходят с деньгами. Если ты честный — а я очень честный, хочу выпить, значит скажу, что на пиво, — то всегда что-то дадут. Пять, десять, пятьдесят гривен — всякое бывало. Кафе много, иногда еду дают. Некоторые тут подрабатывают — за прилавком присмотреть, за цветами, за киоском. Конечно, есть такие, что напьются и бушуют, но я стараюсь вести себя потише. Правда, с контейнерами сложно — на "Золотых воротах" на ночь их закрывают, не пороешься, но в подъездах часто ремонты делают, так что во дворах можно найти латунный кран и прочие вещи".
Семен — житель Соломенки. Говорит, люди тут добрые. "Тут у нас район "спальный". Люди дают еду, бывает, наварили дома каши много, а доедать некому — так вынесут, поделятся. Если что неиспорченное, то рядом с контейнерами кладут. Вообще тут легче прокормиться, чем в центре, денег дают меньше, но чаще, — рассказывает Семен. — Иногда в подъезды пускают — поспать, погреться. Дворники тоже добрые — я им дворы мести помогаю, за порядком слежу. Говорят мне иногда: Сеня, ты у нас как домовенок, хозяйственный, домовитый. Только дворовой. Раньше было хуже, тут милиции много, гоняли. Но участковые меня знают. А один милиционер незнакомый, не наш, как-то подошел, дает протокол и говорит: план у меня. Ты распишись, что распивал спиртное, получил предупреждение. А я ему — товарищ начальник, так ты налей! Он купил мне пива, я подпись поставил. Так и разошлись. Скоро лето, будет хорошо, можно будет в парках спать, на лавках, а то холодно сейчас. Хорошо хоть рынок рядом, иногда там грузчиком подработаю — вот и ночлег".
Милиция: нас вызывают редко
В Киевской горадминистрации говорят, что бездомных в Киеве немало. От 15 до 20 тысяч, подсчитать их сложно — это только те, что регистрируются сами. В "Будинок соціального захисту" в год обращается до тысячи человек. Там — ночлег, стоит это — 4 гривни в день.
Что касается криминогенной ситуации в городе, на нее, говорят в милиции, бездомные особо не влияют. "Мы сталкиваемся с ними только тогда, когда они преступают закон. В основном — это административные нарушения, мелкое хулиганство: пристают к людям, нарушают общественный порядок. Тогда правоохранители выписывают штраф, стараются установить личность человека, — объяснила нам глава пресс-службы милиции Киева Ольга Билык. — Но такое случается редко, раз-два в месяц".