Фото М. Львовски
У Виктора и Натальи Семечковых из Красной Слободы (Белогорский р-н, Крым) уже было трое своих взрослых детей Александр, Оксана и Алексей, когда они решили взять на воспитание 3-летнего мальчика. По сути, спасли ребенку жизнь. Денис голодал и замерзал в соседнем селе — в доме не просыхающих алкоголиков. Мальчонку несколько раз ловили голым на улице, но никто из односельчан радикально в ситуацию не вмешивался. Слухи расползались по району, доползли и до Семечковых.
— Ну, мы с Натальей сели вечером поговорить, — вспоминает Виктор Иванович, в прошлом лесничий и мастер спорта по велогонкам. — Вроде бы жизнь неплохо прожили, детей хорошо воспитали, но ведь ничего стоящего так и не сделали. Решили, что надо мальчика спасать. Отец Дениса нам так и сказал: "Забирайте, а то запьем, не заметим, как выбежит на улицу и замерзнет насмерть". Еще не успели оформить первое опекунство, как к нам обратились еще — с просьбой забрать с улицы бомжующего мальчика. Это знаете, как с котятами, возьмите одного и вам начнут подбрасывать.
Семечковы встречали 2004 год уже с 3-летним Денисом и 12-летним Димой. "Денис, когда попал к нам, не знал, что такое суп и каша, горячей воды не знал, — эмоционально рассказывает 52-летняя Наталья Борисовна, раньше она работала воспитательницей в детском саду. — Он забивался в углы, прятался под стол, мог оправиться, где приспичит, заснуть не мог при выключенном свете. По всем повадкам, как дикий зверек. Мы его в шутку даже называли Маугли. Полгода разучивали песенку "Петушок, петушок, золотой голосок…" и он трех слов запомнить не мог. А сейчас в своем классе один из лучших, память феноменальная. Хотя нас уверяли: "Да что вы с ним возитесь — дураком взяли, дураком и останется".
А Димка?! Он три года возле рынка в Симферополе жил. С девяти лет грузчиком подрабатывал, с мужиками пил, курил. Сейчас это красавец-парень, плечистый, умный — будет в колледже учиться. Он с закрытыми глазами мотоцикл разберет и соберет, сам схемы рисует, что-то конструирует. И кто скажет, что его на улице подобрали среди бомжей? Свою благодарность за все заботы Дима пока иначе выразить не мог, как своим осознанным поступком — при получении паспорта взял себе фамилию "Семечков".
Подробности "начальной жизни" этих ребят покажутся не такими мрачными (хотя куда уж больше страданий на душу ребенка?) в сравнении с кошмарами и жутью, которые пережили следующие десять приемных детей. "Вроде бы и время прошло, а как вспомню, что мои дети пережили — плачу, остановиться не могу, — с блестящими от слез глазами говорит Наталья Борисовна. — 3-летнего Сережку мать за бутылку мужикам отдавала, у него вся попка в разрывах была. В каком мы мире живем, люди? И рядом в Геническе, ведь были живые люди? Об этом кто-то же знал?! После того, как я его забрала к себе и выходила — а мы всегда ставим в известность и милицию, отделы по делам семьи и молодежи — мне же еще в суде пришлось столкнуться с его, так сказать, матерью. У нее были какие-то претензии ко мне с подачи чиновников! Это вместо того, чтобы ее наказать — они ее еще и поддерживают, и настраивают против меня! Где мы живем?! Мои Неля и Кристина — девочки, которым было 8 и 9 лет, жили в лесопосадке в картонной коробке от телевизора. Они ловили ящериц и варили из них суп. В таком возрасте они уже подвергались сексуальной эксплуатации. Это родные сестры, биологические отцы у них крымские татары. Я тоже думала, что татары своих детей не бросают — а в детдоме оказалось, таких полукровок чуть ли не половина! Попользуют славянок и — в отказ. А те ж дуры еще молодые, жизнь вроде бы только начинается — родили и в детдом детей своих.
6-летнюю Катю Семечковы подобрали на паперти, выпрашивала милостыню возле сельской церкви. Сейчас это красавица блондинка, с голубыми глазами и бойцовским характером, лидер в большой семье. Нашли и ее родного брата — Гену. 9-месячный мальчик в безнадежном состоянии находился в симферопольском приюте.
- На нем розовых пятен не было, – вспоминает Виктор Иванович. – На голове какие-то отечные образования. Шансов на выживания – ноль. Но у нас он почему-то в буквальном смысле стал оттаивать. Через две недели, хорошо помню, на макушке розовое пятно появилась. С ним же Наташа сутки напролет возилась – отпаивала, выкармливала. И потом переживаний с ним было много – ребенок, мягко говоря, умственно отсталый да еще и не растет, думали вообще лилипутом останется. Но со временем и это выпрямили, Наташиными стараниями стал вверх подниматься и ума набираться. Так что вполне возможно, что в школу пойдет со своими сверстниками. Рецепт наш прост – любовь, уход и молитва. Все дети у нас крещеные, все православные – каждому в церкви даже свидетельство о крещении выдали.
В конце 2005 года Семечковы собрали у себя еще и цыганский квартет – оставшихся без семьи цыганских детей: три девочки – Лиля (тогда 6 лет), Марина (5 лет) и Люба (9 месяцев) и мальчик Павлик (9 лет). "Грязи" людской не знала только Любаша – в силу своего возраста. Она тихо "загибалась" от букета болезней. А девчонки и Пашка успели пожить со взрослыми… Мальчика в семью Семечковых – к родным сестрам, забирали из психбольницы.
В то же время появился и 5-летний Витя из детского приемника. Самый трудный, по словам, Натальи Борисовны. Мальчик до сих пор делает хлебные запасы, прячет продукты – детское голодание глубоко засело в подсознании. И еще ему в наследство от родных по крови досталась феноменальная ловкость рук – тащит всё, что ему и не нужно, как профессиональный щипач. Но Семечковы всех любят без скидки на сложность детских характеров и дети, чувствуя эту любовь – зовут Наталью и Виктора своими мамой и папой. Другое обращение даже не подразумевается. Фамилии на их школьных дневниках могут быть разными, но чувствуют они все себя братьями и сестрами, одной семьей.
— Как мы их искали? — рассуждает Наталья Борисовна. — Когда слухи до нас доходили, когда внутренний голос подсказывал. Но вы лучше о голосах не пишите, а то у нас ведь и так в селе репутация ненормальных —кто ж столько детей возьмет, все думают самим бы прожить, своих выкормить. Думаю и эти не последние у нас…А к косым взглядам и разным пакостям от людей мы уже привыкли. Когда столько дел — на это не будешь внимания обращать. Только б вреда деткам от этих выходок не было бы. Нам ведь однажды дымоход тряпками — забили, могли все угореть. И колодец травили, и лошадь украли…
За всё время после того, как у нас появилось столько детей – от государства мы ничего кроме проблем не получили. Те копейки по опекунству – это ж слёзы. А сколько унижений мы пережили? К нам с проверками кто только не приезжал и по нескольку раз. Детей забирать тоже не один раз хотели – я буквально их собой закрывала, отбивалась. А когда оформляли документы для Детского дома семейного типа — мы доказывали, что не психи, что не судимые ранее…Мы сами справимся, не мешали бы только. Но мир не без добрых людей. О нас как-то узнали в Фонде Рината Ахметова – помогли утеплить дом и заменить крышу. Но я сразу не верила в добрые намерения – не хотела никакой помощи, думала подвох какой-то… Слава богу, и спасибо Ринату Леонидовичу, первую осень живем с сухими потолками. Теперь за детей спокойны – в доме будет тепло, а любовью и заботой они и раньше обделены не были.
Дом у Семечковых большой — сами достраивали несколько лет, и сейчас в их распоряжении 240 кв. м жилой площади. Отапливают — дровами. Живут в основном за счет своего хозяйства: держат коров, быков, свиней и домашнюю птицу. Недавно Виктор Иванович завел свою пасеку – пока это всего шесть ульев. Рядом с домом небольшой огород. Просили у местных властей небольшой участок с садом, который сейчас вырубают — но получили отказ.
— Нам же дети помогают во всем: мальчишки дрова носят, корма раздают, девчонки старшие уже коров умеют доить. В доме чистота и порядок, как обычное явление. Я очень хотел, чтобы дети сами ухаживали за яблонями, чтобы своими глазами видели как труд приносит плоды, — с горечью говорит Виктор Иванович. — Мы то свои деревья посадили тоже, но дети вырастут раньше их. А то, что через дорогу уже плодоносит — будет вырублено. Так вот и живем.
ПОДЪЕМ В 5.30, ДОРОГА — 10 КМ. "Мы друг за друга в школе заступаемся, и нам даже как-то легче, что нас так много, — рассуждает Катя. — Вместе и уроки делаем, и дела домашние. Ну, конечно, с мамой и папой. Они всегда рядом — если не так, вот, чтобы тут, то мысленно, я чувствую они за меня переживают. Ничего даже представлять себе не хочу, как бы я без них жила. И я рада, что у меня, кроме Гены, появилась еще столько братьев и сестер".
В школу детям приходиться ездить каждый день на автобусе — это в 10 км от дома. Первый урок как у всех – в 8.00, поэтому подъем у них — в 5.30. Наталья следит, чтобы все умылись, опрятно оделись и плотно позавтракали. В школе им достается — многие знают историю их происхождения, не упускают шанса подразнить, а то и унизить. Паше – старшему из всех — приходиться драться, заступаясь за своих. "Эх, дети у нас способные все, — вздыхает Виктор Иванович, но высовываться им нельзя — обломают".