" Вследствие глобальных изменений вся цивилизация перейдет на новый уровень. И Украина не должна отставать от передовых стран, а наоборот – должна стремиться в лидерскую группу", -- такими словами заканчивался интересный и неожиданный разговор, в котором Оксана Владимировна предстала не только творческой личностью, но и гражданским активистом".
– Кто Вы, Оксана Билозир?
– Миролюбивый человек. Миротворец. Я всегда принимаю сторону обиженного. Я не могу иначе. Так было всегда.
– Чем наполнена Ваша жизнь?
– Идеями и делами. Моя жизнь – яркий вихрь!
– Без чего Вы не представляете свою жизнь?
– Без этого вихря и не представляю. Сама этот вихрь раскручиваю. Я всегда боялась и боюсь бездействия.
– Вы помните свою первую песню?
– Это было в пятом классе в школе №1 в Яворове. Мне аккомпанировал учитель музыки, в которого я была по-девичьи безумно влюблена. Он играл на баяне, а я, абсолютно счастливая, пела песню "Степом, степом".У слушателей стояли слезы в глазах от умиления.
– А когда состоялся Ваш первый выход на профессиональную сцену?
– Это были первые гастроли в качестве артиста Львовской филармонии. Первый концерт состоялся в селе Соломка в пригороде Львова. Я помню битком набитый Дом культуры... Мы сорвали море оваций и были под невероятным впечатлением. Но я запомнила больше всего цветы. Село, площадь, вокруг которой – Дом культуры, школа, сельсовет, церковь…А в центре площади – клумба с астрами. Вот эти самые астры, выкапывая на клумбе, мне на сцену носили дети… Куча цветов и куча земли с клубнями. Цветы мы попросили организаторов посадить обратно на клумбу.
– Как Львов изменил Вас и что запомнилось из львовской жизни?
– Львов шлифует! Больно шлифует!.. Львов – особенный город. Я была бы не я, если бы у меня не было возможности жить, расти и учиться во Львове.
Львовская консерватория тех времен – это профессура высшего уровня. Педагоги Львовской консерватории знали по пять языков, учились в консерваториях Праги, Вены и Варшавы. Это была настоящая творческая аристократия!
Правда, в консерваторию я попала не сразу, а после года обучения на музыкальном факультете Дрогобычского пединститута. Со второй попытки я поступила в Львовскую консерваторию. Став студенткой, я ловила каждый момент учебы, каждое впечатление, каждое замечание. Я входила в консерваторию – и у меня перехватывало дыхание. Я с замиранием сердца входила в священный храм…
– Как музыка повлияла на Вашу будущую жизнь?
– Музыка – стержень всей моей жизни и реализация талантов, заложенных мамой... Моя мама была уникальной певицей, солисткой Волынского народного хора. В начале 50-х годов ее называли "волынским соловьем". Она как-то приехала в Львовскую консерваторию на прослушивание. Ее приняли без экзаменов, назначили стипендию и выделили место в общежитии. Мама, радуясь, полетела домой. Но бабушка махнула рукой и сказала: "Нинка, ты петь и так умеешь. Научись в этой жизни что-то делать!" На этом закончилась мамина вокальная карьера, она стала экономистом. Но я всегда оставалась благодарным слушателем моей мамы. И всегда плакала...
– Почему Ваши дети не в музыке?
– Андрей, старший сын, пробовал. Но не горит он музыкой. Андрей окончил музыкальную школу по классу фортепиано, может спокойно сесть за инструмент и аккомпанировать. Сын очень доволен, что у него есть такая музыкальная отдушина.
Когда Андрей учился в десятом классе, погиб его отец. Он тогда сказал мне: "Я буду юристом. Хочу иметь возможность защищать нашу семью".
Младший сын Ярослав – гуманитарий. У него быстрый ум. Я уверена, что он сделает себе блестящую карьеру.
– Помните ли Вы свое детство?
– В школе я была одиночкой. У меня было мало друзей, и мне было комфортно в таком формате. Но я дитя своей эпохи. В те годы были модными такие понятия, как "коллективизация" и "коллектив".И я попала под магию пропаганды. Я стала мечтать о жизни и работе в большом коллективе.
Мое детство наполнено драмой. Отца репрессировали. Он был арестован по политической статье в 49-м в возрасте 18 лет и попал в лагерь в Казахстане для малолетних. Он работал на урановых рудниках.
Я родилась после амнистии и возвращения папы в Украину.
Папа часто жаловался мне: "Оксана! Я так хотел мальчика!". Помню, возьмет мою ручку и горестно так говорит: "Ну как сюда наган поместится? Ты знаешь, сколько у меня схронов есть? Ну кому я теперь эти схроны покажу?" Я всегда испытывала неловкость, что не угодила отцу и не родилась мальчиком. Рождение сестры укрепило мои комплексы.
И еще. С детства я запомнила страх: по субботам приходили за отцом и спрашивали: "Где он? Куда он ушел?" Я молилась, чтобы отца никто никуда не звал, чтобы все были живы, чтобы у нас был постоянный дом, ведь каждые шесть месяцев отцу говорили: "Ты не можешь здесь оставаться. Езжай дальше".
Мы объездили все села, городки и города Полесья. И только в 1976-м отцу разрешили приехать во Львов.
– Помните, как Вы приехали во Львов?
-- Я хорошо помню свой первый приезд во Львов. Помню, как я еду в автобусе с мыслью, что вскоре увижу город своей мечты. Я понимаю, что Львов – это сказочный и фантастический город, в котором, увы, сломали судьбу моего отца... И я продолжаю грезить им...
Мама меня будит: "Просыпайся. Скоро Львов".Я прижимаюсь носом к стеклу. И тут выныривает сияющий город: огни, Высокий замок, витрины, трамваи… Я не видела так много огней никогда! Тогда я подумала: "Как я хочу, чтобы этот город был моим!"
Прошло 20 лет – и я стала одной из первых во Львове. Я стала его лучиком по всей Украине, по всему миру. Этот город воспитал меня… Но досталось мне от Львова предостаточно. Львов очень любит свое общество. Но как только кто-то поднимается выше этого общества, Львов выкидывает его.
Мне кажется, что этот стереотип я все же сломала. Львов очень по-доброму прощался со мной. И 10 лет спустя на вопрос, где мне комфортнее жить, во Львове или Киеве, я отвечала, что из Львова я вылетела, а в Киеве еще не приземлилась.
– Как Вы пришли в большую политику? Вы пришли или Вас привели?
– Я привела в политику себя сама. В далекие сегодня 90-е я была достаточно популярным человеком. Политики тех времен всячески пытались эксплуатировать мою популярность. Я многим политикам верила и помогала. А потом, спустя время, мне становилось стыдно за них. Власть очень меняет людей, выхолащивая из них человечность.
Однажды я спросила себя: а почему бы мне не попробовать себя в политике? Мне не хватало профессиональной подготовки, и, выбрав дипломатическую академию, я сама оплатила учебу и два года училась на стационаре.
Учиться и работать в моем возрасте было сложно. После учебы у меня для себя оставались только выходные. Мои дети тогда частенько говорили: "Мама пойдет и напоет денег". Но это был мой выбор. Это была моя позиция, которую поддерживала семья и, в первую очередь, муж Роман. Через два года я стала магистром внешней политики и дипломатии.
Я становилась благодаря телевидению видимой фигурой в среде творческой элиты. Тогда же меня заметил Петр Порошенко, один из спонсоров моих концертов. Как-то после концерта Петр Алексеевич резюмировал: "Ты уже давно политик!" С подъемом демократической волны в Украине я оказалась на гребне.
– Мужчины помогали становиться политиком или мешали?
– Я ни разу не получила какую-либо помощь от политиков-мужчин! Я думала, что во фракции мы будем помогать друг другу, усиливать, добавлять мысли и креатив. Но через месяц я поняла, что здесь никто никому не помогает. Я стала много работать над собой. Очень глубоко изучила украинское законодательство! Разобралась, что такое "писать законы". Я поняла слабые места нашего законодательства.
Я стала активной участницей различных дискуссионных площадок. Как пример такой яркой площадки – дискуссионные клубы мирового банка по земельной реформе, реформам ЖКХ и местного самоуправления, европейской интеграции. Я там работала, развиваясь, становясь политиком, который интересен другим политикам.
– Народная молва гласит: "Народные избранники живут отдельно от народа". Есть какие-то комментарии по поводу этого?
– Могу это подтвердить. Я говорила: "Вы живете свою, далекую от людей, жизнь. А я нахожусь в метре от людей. То, что вы предлагаете, мне не подходит. Вы и дальше будете сидеть в ВР, а я пойду на работу". Я хочу строить новую страну. Это моя миссия.
– Вы часто общаетесь с представителями украинской диаспоры за рубежом? Что они говорят о ситуации в нашей стране?
– Много лет, выступая на сцене, я была своеобразным народным дипломатом. Я ездила по миру, популяризируя Украину. В начале 90-х, когда была на американском континенте, как ни прискорбно мне об этом говорить, во многих местах раздавались такие колкие фразы: "Почему вы там остались? Мы уехали, потому что не могли служить москалям. А вы живете там и прислуживаете. Значит, вы – прислужники". Я отвечала: "Если бы все уехали из Украины, то была бы у нас сейчас Украина?"
Было разное… Помню случай, когда американка украинского происхождения преклонного возраста отвела меня в свою комнату. В одной из коморок она показала несколько чемоданов: "Я собрала чемоданы для возвращения в Украину".
Диаспора очень неоднозначна в своих оценках украинской ситуации. Но всех украинцев, которые живут в большом мире, объединяет мечта о мире в единой и цветущей Украине. Сегодня все разговоры только об этом.
– В СМИ начали появляться Ваши фотографии в военной форме на блокпостах в Донбассе. А женское ли это дело — война?
– Как же воевать без женщин? Кто раны будет зализывать? А кто дорогу, вспаханную снарядами, заминированную, разминирует? Мы детей рождаем и не хотим их хоронить.
– Как менялись Ваши жизненные цели на протяжении жизни?
– Мои жизненные цели с годами практически не менялись. Они заложены мамой и папой. Я – настоящий бунтарь! И цели мои бунтарские.
Свой характер я в первую очередь проявляю в творчестве. В этом году я отмечаю 40 лет своей творческой деятельности. Поверьте, это достаточный срок, чтобы понять, занималась ли я правильным делом, выбрала ли правильные цели, добилась ли результатов.
21 января я приглашаю своих друзей в Национальный дворец искусств "Украина" на очень важный для меня концерт "ИСПОВЕДЬ". Это будет искренний рассказ о том, как и с кем я шла по жизни, куда пришла и куда собираюсь идти.
– Представьте, что Вы находитесь на кухне со своей подругой. О чем ваши разговоры? В них есть место политике?
– С подругами я о политике никогда не говорю. Обычно подруги приходят ко мне за советами. Друзья чаще всего ищут у меня помощь в решении проблемы. А на простую женскую болтовню с подругами у меня нет времени.
– Какое самое красивое, на Ваш взгляд, место в Украине? В Европе? В мире?
– Начну с третьего вопроса. Мне очень нравится Ниагара. Нравится Австралия. Я, когда попала на Gold Coast и Sunshine, это пляжи Австралии, была в неземном восторге. Увидела океан и фантастическую волну, которой нет предела, я была поражена.
В Европе? Я обожаю Хорватию. Люблю путешествовать. Я посетила все паломнические места, шесть раз ездила по святым местам Европы, Азии, Африки для того, чтобы познать, увидеть, найти для себя что-то духовное. Европа у меня почему-то больше ассоциируется со Средиземным морем, скалами, горами, лесом, комфортом, спокойствием и тишиной.
В Украине? Я люблю всю Украину. Каждый ее уголок. Украина не перестает меня удивлять. Я очень люблю путешествовать на машине. И если есть возможность не лететь самолетом, всегда еду машиной. Хочется набраться этой природы, насладиться ею…
Мне дорого село, где я родилась. К сожалению, редко туда езжу. Там специфический, знакомый только моим односельчанам, запах. Запах моего детства. Немного в сторону от международной трассы – и я в детстве. Я могу свернуть туда только для того, чтобы ощутить тот запах торфа. Для того чтобы забрести в тот сказочный лес, в котором мама учила собирать грибы.
Я просто ныряю в воспоминания. Детство, папа и мама, которых уже нет рядом, школа, почта, сельские праздники, автобус в город… Это греет сердце.
Жизнь нас слишком отрывает от корней, от мест, где мы вырастаем и становимся взрослыми. Но я стараюсь сберечь эту связь. И у меня получается.
– Ваши дети остались в Украине. Почему? Ведь мода на жизнь детей политиков за рубежом сегодня на пике?
– Я предлагала такой шаг старшему сыну Андрею. Он прошел двухмесячную стажировку в США. Затем два месяца работал в Госдепе. Позже стажировался в канадском Сенате. Несколько месяцев он работал со спикером канадского парламента, когда учился в Киевском институте международных отношений.
В результате он сказал: "Я не могу уехать из Украины. Я уеду, а мое место будет занято навсегда. Я остаюсь в Украине".
Младший сын Ярослав после учебы и стажировок в США и Швейцарии тоже не захотел там оставаться. "Я только в Украине могу стать кем-то. Это моя страна. В других странах я чувствую себя чужим".
Я поддерживаю позицию моих сыновей.
– Какой, на Ваш взгляд, Украина должна стать через 10 лет?
– Мне кажется, что Украина должна стать очень прагматичной страной.
Украина в последнее десятилетие попала под влияние романтических настроений. Она стала слишком эмоциональной и подверженной порывам и шатаниям.
А через 10 лет Украина станет страной, которая будет консолидировать высокие свойства души и высокий интеллект.
Я думаю, что вследствие глобальных изменений вся цивилизация перейдет на новый уровень. И Украина не должна отставать от передовых стран, а наоборот – должна стремиться в лидерскую группу.
Украина – яркая страна, и я верю в ее яркое будущее.
Помните: "Если бриллиант бросить в пыль, он всегда остается бриллиантом. Но если поднять пыль аж до неба, она всегда остается пылью".
Украина всегда останется бриллиантом, в любой самой сложной ситуации. И никто и ничто Украину и ее народ не изменит, ни обстоятельства, ни власть, ни глобальные кризисы.
Так я понимаю и чувствую мою Украину.