Дорога уводит меня все дальше. Все гуще становится лес, все чаще среди берез и кленов видны ели и сосны, мелькают озерца и небольшие речушки. Я веду машину и напеваю какую-то старую мелодию, выплывшую вдруг из глубин памяти. Позади 400 км пути. Мне 81 год, и я еду в лес моего детства за грибами.
Может быть, вам это событие покажется малозначительным — по крайней мере, не таким, о котором стоит писать. Сохранил пожилой человек разум и твердость руки, водит автомобиль, грибов ему белых захотелось — бывает всякое. Что тут такого, чтобы об этом всем рассказывать? Не торопитесь. Вы о многом не знаете.
Пять лет назад я умирал — умирал в прямом смысле этого слова. Диагноз рак желудка как выстрел в спину почти подвел черту моей жизни. Нет, вы не подумайте, я сдаваться не собирался. Я вообще человек неслабый и в 75 лет вовсе не считал себя стариком. Честно пошел в своем родном городе по врачам — в общем-то, сделал то, что делают все нормальные люди в таких случаях. Бумажки, выписки, направления, очереди — все привычное, все как положено у нас. Вот только взгляды в сторону и какие-то непонятные объяснения напрягали. "У вас же был обширный инфаркт, — говорили мне врачи. — Ой, еще и диабет, и лишний вес, и возраст… знаете ли".
– Что это значит? — спрашивал я. — Вы не будете меня лечить от рака?
– Обратитесь… — получал я очередное направление в очередной центр, и все опять шло по кругу: больничные коридоры, очереди, обследования, выписки и безвозвратно потерянное время.
Не буду врать, в какой-то момент я решил, что бороться уже не стану, нервы на пределе, так и сказал сыну: "Будь, что будет". А сын неожиданно ответил: "Собирайся, папа, в Киев летим".
– В Киев? Не далековато? В том смысле, что потом для тебя сплошные неудобства будут с доставкой тела, — я пытался шутить.
– Справлюсь, — парировал сын в том же духе. — А если серьезно, папа, нужно проконсультироваться. Там больница есть хорошая, израильские онкологи принимают.
Это был май 2012 года. Оказалось, что Больница израильской онкологии расположена не в самом Киеве, а в пригороде. Я сначала даже не понял, куда попал. Вокруг корпусов цветники, парк, озеро, птицы поют. Зашли с сыном внутрь — я по привычке все искал глазами очередь и не мог понять, где начинается тот самый бесконечный коридор с беспорядочными номерами кабинетов, в котором я всегда терялся и путался. Коридора не было, очередей тоже. И… мне улыбалась девушка-администратор. Наверное, это была просто симпатичная молодая девушка, но мне тогда она показалась ангелом. Кажется, именно в тот момент я передумал умирать. Прошел обследование и вместо привычного "у вас же диабет, был инфаркт и т. д." услышал от израильского доктора Цви Бернштейна: "Будем лечить!". Я человек не сентиментальный, многое видел в жизни, но от слов этих слезы навернулись, правда. Потом была химиотерапия, потом… вот тут начинается самое интересное. В августе того же 2012 года я уже готовился к операции.
Развеселил меня врач-анестезиолог. Сказал, что мне бы нужно сердце подлечить, артрит. А потом посетовал, что делать нечего, рак "ждать" не может, и будут меня оперировать таким, как есть, со всеми моими болячками. У них там какой-то специальный аппарат дыхательный есть, особенно необходимый для таких, как я, — с нездоровым сердцем, да еще и, мягко говоря, не очень стройных.
Оперировал меня Сергей Байдо. Я уже позже, когда пришел в себя, многое о нем узнал: и что он один из самых знаменитых в Европе хирургов, и что все операции делает без разрезов. Открыл глаза — в палате, как в космосе: подключен к приборам каким-то, монитор с картинками, девушка-медсестра рядом сидит, улыбается мне и одновременно за приборами следит. Но, самое главное, не болит ничего, ничегошеньки. Как так может быть? Я у девушки спрашиваю, а она отвечает: "А чему там у вас болеть? Вы посмотрите на свой живот". Ну, я и посмотрел. Действительно, чему было болеть? В нескольких местах пластырем заклеены следы от проколов. Никакого большого шрама зашитого, ни крови, ни раны никакой нет. А ведь мне Сергей Викторович не просто опухоль удалил, а весь больной желудок "выбросил" из моего организма и как-то сделал мне новый из кишки — и все за одну операцию, и даже живот не разрезал.
Понимаю, что в это поверить трудно, но через день я уже гулял с сыном по почти осеннему парку. Шли последние летние дни 2012 года.
Что вам еще рассказать? С новым желудком мы "подружились" сразу. К гастроэнтерологу я, по совету онкологов LISOD, обратился и первое время даже диеты придерживался. А потом и забыл о ней. Я похудел сильно, и диабет мой вдруг куда-то пропал. Вместе с потерей килограммов и сахар нормализовался. Сегодня ем почти все и даже рюмочку могу, а уж баня с друзьями по субботам — это святое. Артрит, конечно, мучает. Это возраст, куда денешься. Но машину вожу, привык, не могу без нее.
Сейчас осень 2017 года, больше 5 лет прошло. Я еду за грибами. Позади 400 км пути, впереди лес, в котором я собирал грибы еще в далеком детстве. Домой вернусь с "добычей" — 800 км придется за рулем, но "добыча" того стоит. Эх, если бы только суставы не подводили. А запасов, думаю, хватит до следующего сезона.