Фото из архива Г.Пономарева
Двенадцатого августа исполняется 45 лет с начала первого в мире группового пилотируемого космического полета: советских кораблей "Восток-3" (командир Андриан Николаев) и "Восток-4" (командир Павел Попович), о котором с восхищением писала пресса всего мира. Спустя 12 лет, в 1974-м, Попович снова побывал в космосе, совершив с Юрием Артюхиным длительный, по тем временам, 16-суточный полет на орбитальной станции "Салют-3". Но мало кто знает, что под именем мирного гражданского "Салюта" скрывалась военная орбитальная станция "Алмаз", предназначенная для сбора секретной информации прежде всего о военной мощи Соединенных Штатов. Последнее не противоречило международному космическому праву, ибо по нему границы государства распространяются на высоту не более 100 км, а станция летала намного выше.
Имя:Павел Попович
Родился: 5 октября 1929 г. в
г. Узин Киевская обл.
(Украина)
Сын крестьянина, техник-строитель, военный летчик, летчик-космонавт, два полета в космос (1962 и 1974 гг.), дважды Герой Советского Союза, генерал-майор. А еще – заслуженный мастер спорта СССР и просто душа-человек, певец с хорошим голосом, прекрасный рассказчик с изумительным чувством юмора. Так в нескольких словах можно описать космонавта №4 и первого украинца, побывавшего за пределами Земли. В группе первых кандидатов в космонавты он был старшим, товарищи величали Павла Романовича "добрый человек из Звездного" за хлебосольство и гостеприимность. Его именем названы горный хребет в Антарктиде и малая планета в космосе.
Впервые в истории космический корабль был вооружен – снаружи под его "брюхом" установили модифицированную автоматическую авиационную пушку НР-23 калибра 23 мм. Наводилась она на цель поворотом станции. Испытание оружия в открытом космосе прошло успешно: выпущенная в белый свет, как в копейку, очередь положила начало милитаризации Вселенной землянами.
Ведь для уничтожения космической станции надо совсем немного: даже одна-две пробоины в корпусе разгерметизируют корабль и смерть его экипажа после этого – дело времени. А во время наземных испытаний на дальности стрельбы более 1 км залп из пушки перерезал пополам 200-литровую металлическую бочку.
Впоследствии более совершенную военную станцию "Алмаз-3" (в СМИ – "Салют-5") собирались вооружить ракетами "космос-космос", имевшими дальность стрельбы – более 100 км. Это намного больше, чем у космической пушки, стрелявшей всего на 3 км. Но передумали, ведь атаковать кого-либо "Алмаз" не мог – какой смысл использовать вместо космического истребителя огромную пилотируемую станцию массой около 20 т? Основная задача оружия – уничтожение военных спутников-инспекторов, способных сводить с орбиты интересующие объекты с последующей их посадкой и спутников-перехватчиков, могущих уничтожить станцию, например, с помощью небольшого ядерного взрыва. А когда у американцев не получилось создать такие спутники, от установки пушек и ракет на военные станции отказались.
"КОСМИЧЕСКИЕ "НЕГРЫ"
Но у "Алмаза" осталось главное оружие – 14 фотоаппаратов, в том числе и длиннофокусный, с диаметром линзы 2 м, способный не только рассмотреть, например, бортовые номера самолетов, стоящих на палубе авианосцев США, но и подробно фотографировать местность. Радиолокаторы и другие приборы, установленные на "Алмазе", зондировали ее, снимая электронную карту. При наложении друг на друга особым способом оптического и электронного изображений одной и той же местности получалось ее цифровое изображение, понятное, например, вычислительной машине крылатой ракеты, идущей на цель. Именно их обслуживанием: наведением в нужную точку, зарядкой пленки и ее проявкой в основном занимались Попович с Артюхиным на "Салюте-3" и другие экипажи на более совершенном "Салюте-5". Работали в прямом смысле слова, без сна и отдыха – этакие "космические негры". Ведь постоянно требовалось то заснять какой -то важный объект НАТО, то проявить пленки, то перезарядить камеры.
В конце полета отснятые пленки в специальной капсуле были сброшены на землю в одном из пустынных районов Казахстана. Причем одновременно отрабатывалась и другая задача: ведь вместо 360-килограммовой капсулы можно было бы сбросить и атомную бомбу. Кстати, всех поразила точность сброса капсулы – она практически не отклонилась от заданного места приземления. Увы, более чем двухнедельная работа на износ серьезно подорвала здоровье 44-летнего Павла Поповича и больше в космос его не пустили. Впрочем, как и Юрия Артюхина, скончавшегося в 1998 году. Конечно, обо всем этом не писали газеты.
С развитием беспилотных средств пилотируемая разведка из космоса во многом утратила свое значение, проект закрыли. Лишь после смерти в 1984 г. министра обороны СССР Устинова, не переносившего конструктора "Алмазов" Владимира Челомея, удалось запустить беспилотный "Алмаз" – теперь это был спутник радиолокационной разведки.
ТРИ "АЛМАЗА"
Всего в СССР было запущено три военные космические станции "Алмаз". Первую назвали для СМИ "Салют-2" – ее судьба оказалась неудачной: через несколько суток полета станция саморазрушилась в космосе, а обломки сгорели в атмосфере. Вторая – "Салют-3" – просуществовала полгода, занимаясь сбором разведанных. Третья именовалась "Салют-5" и отработала в космосе три года и 40 дней, сменилось 2 экипажа. Именно на ней собирались установить две ракеты "космос-космос".
Когда в мае 1959 года в СССР начали формировать первый отряд космонавтов, из почти 3500 летчиков первоначально отобрали 347 молодых офицеров в звании от лейтенанта до капитана, ведь предельный возраст для кандидатов был 35 лет. Все комисси прошли 20 человек, которых и зачислили в созданный Центр подготовки космонавтов 7 марта 1959 года. Отряд разделили на две части – ударную шестерку, показавшую самые высокие результаты и вторую группу из 14 человек. В шестерку вошли: Юрий Гагарин, Герман Титов, Григорий Нелюбов, Валерий Быковский, Андриан Николаев и Павел Попович. Впрочем, это еще не значило, что именно они и полетят в космос – Нелюбов так и не полетел вовсе, возможно потому, что имел жесткий независимый характер, не лебезил перед начальством и позволял себе "маленькие слабости".
Конкуренция за право стать первым была жесточайшая, причем не последнюю роль играли не только успехи в обучении, но и другие факторы: так называемые "политические соображения", благосклонность начальства, внешняя привлекательность (вспомним знаменитую гагаринскую улыбку) и даже национальность. Четверо в отряде были русскими, Николаев – чуваш, Попович – украинец. Сто шансов к одному, что первым в космос полетит кто-то из русских. Все видели, что руководитель отряда космонавтов генерал Николай Каманин и Главный конструктор Сергей Королев благоволили к Гагарину. Зимой 1961 г. среди космонавтов провели опрос – каждый должен был написать фамилию того, кто достоин полететь первым.
Больше всех голосов набрал Гагарин, затем Титов и Нелюбов. А прямодушный Николаев как-то заявил Королеву: "Я понимаю,что в космосе первым должен быть русский, а когда же чуваш?" В итоге, по воспоминаниям Поповича, Главный распорядился, что первым стартует Гагарин, вторым – Титов. Затем – групповой полет "Востока-3", которым командует Николаев и "Востока-4", на нем полетит Попович.
"Будете в космосе демонстрировать перед всем миром дружбу народов СССР", – сказал Королев. Политбюро одобрило столь политически грамотный выбор. Пятым стал Быковский, а Нелюбова, опять-таки из-за показухи, отодвинули, заменив на первую в мире женщину-космонавта, "ткачиху и комсомолку Валю Терешкову", как тогда писали газеты.
Николаев стартовал 11 августа 1962 г., Попович на день позже. Баллистики настолько точно рассчитали траекторию, что после выхода на орбиту "Восток-4" оказался в 4-5 км сзади от "Востока-3" и в ответ на слова Николаева: к Поповичу "Беркут", я – "Сокол", ты меня слышишь?", последний заорал на весь космос: "Андрюша, я тебя вижу! Ты – справа от меня, как маленькая Луна!"
ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЗВЕЗДНОГО
Автор этих строк прослужил 29 лет на космодроме Байконур. Начал службу лейтенантом в 1960 г. в испытательной части на космодроме Байконур, которая и запустила 12 августа 1962 г. со стартовой площадки №1 Павла Поповича, и закончил командиром отдельной инженерно испытательной части, полковником. Неоднократно общался с Поповичем. Конечно, дистанция между испытателями и космонавтами была всегда, ибо они считались земными "небожителями". Тем не менее первое, что поражало в Павле Поповиче – его скромность, неконфликтность в отношениях с любыми людьми и чисто украинское чувство юмора – мягкого, добродушного, но тем не менее острого.
Космонавт №4 не любил фотографироваться, поэтому в иллюстрациях книг на космическую тематику было очень мало его снимков – раз-два и обчелся. Молодой Попович всегда выглядел лихим асом – сдвинутая набок летная фуражка, безукоризненно отглаженная военная форма, красивая, я бы сказал, солнечная улыбка, действовали на всех так, что общение с ним было просто приятным.. А еще его называли "Добрый человек из Звездного" – за гостеприимность и хлебосольность. Квартиру Поповичей в Звездном городке соседи окрестили "Домом крестьянина" – в советские времена во многих городах были такие недорогие гостиницы недалеко от вокзала. Друзья постоянно подшучивали: "Паша! Как у тебя в квартире пол-Украины размещается?"
Приведу еще несколько малоизвестных фактов из жизни нашего знаменитого земляка.
Он прекрасно знал немецкий язык, которому в детстве его обучил немецкий офицер, квартировавший у Поповичей в Узине во время оккупации. "Методика" у фашиста была своеобразная. Он задавал Павлу вопрос на немецком и, если не получал правильного ответа, то бил мальчика по рукам офицерским ремнем.
Попович, приехав домой в 1946 г. после окончания 1-го курса ремесленного училища, где ученики были на полном гособеспечении, привез семье пять сэкономленных буханок хлеба – огромная роскошь по тем временам.
Попович имел прекрасный вестибулярный аппарат среди космонавтов.
Когда его проверяли на спецкресле типа качелей, раскачивающихся только в горизонтальной плоскости, плавно перемещающихся взад-вперед, Попович постоянно подшучивал над врачом из Института авиационной и космической медицины Иваном Бряновым, пытавшимся таки "укачать" испытуемого и вызвать расстройство вестибулярного аппарата: "Иван Иванович, вы еще не устали?" Брянов объявлял перерыв и вновь пытался "укачать" Поповича, но всегда безуспешно.
Став космонавтом, не всегда следовал инструкциям, считая их "не догмой, а руководством к действию", что не раз выручало в космосе. Так во время ручной стыковки к станции "Алмаз" ("Салют-3"), когда корабль начал уходить вправо, Попович, не задумываясь, снял (отвинтил) перчатки скафандра, чтобы руки лучше чувствовали рукоятки управления кораблем. Но в такой ситуации космонавт подвергал себя смертельной опасности в случае разгерметизации корабля во время его стыковки со станцией.
На протест бортинженера Юрия Артюхина о неправомочности таких действий Попович ответил: "Ты спасешься и скажешь, что я на это пошел добровольно". И идеально состыковал "Союз" с "Алмазом", точно введя штангу стыковочного устройства в приемную воронку. А спустя пару суток работы на станции, не задумываясь, отключил "тревожную" сирену, которая "засбоила", начала постоянно реветь, сигнализируя о мнимых неполадках на станции, и мешала не только отдыхать, но и работать, методом короткого замыкания. В этом поступке был весь Попович. Хотя, случись настоящее ЧП, космонавтам могло не поздоровиться.
КОНЬЯК ПОД ЗАМКОМ
Не так давно, отмечая в кругу друзей очередную годовщину полета к станции военного назначения "Алмаз", космонавт Виталий Жолобов, также побывавший там, вспомнил эпизод с полетом Павла Поповича. Всем в отряде космонавтов было хорошо известно, что космонавт №4 любит хороший коньяк. Имевший друзей везде, он уговорил людей, снаряжающих орбитальную станцию запасами питьевой воды, продуктами питания и т.п., "незаметно, но качественно уложить для него с Юрием Артюхиным бутылочку коньячка, чтобы он, Попович, мог на орбите вспомнить добрых людей".
Увы, после стыковки "Союза-14" с "Алмазом" обнаружилась негерметичность в переходном отсеке к станции. Это могло привести к отстыковке и досрочному завершению полета.
Расстроенный Попович, очевидно забыв, что магнитофон на корабле включается автоматически от звука голоса, обнародовал на весь Центр управления полетами свое "острое желание накатить стакан" и огорчение по поводу отсутствия бутылки под рукой. Ибо бутылка-то была, но в станции, куда перейти в тот момент было нельзя без разрешения генерального конструктора Владимира Челомея. А тот раздумывал, насколько это опасно для экипажа. За такие "желания" могли и наказать, поэтому позже, после перехода в станцию, Попович вслух для начальства сокрушался, что у них нет даже шампанского, дабы отметить новоселье.
ОПИСАННОЕ КОЛЕСО "ЛАЗ"а
И до сего дня у российских космонавтов есть забавная традиция, которую заложил почти полвека назад Главный конструктор Сергей Королев. Не доезжая примерно около километра до стартовой площадки, сопровождающие космонавтов в поездке их товарищи обязательно выполняют ритуал "на счастье": выходят из автобуса и щедро "орошают" одно из его задних колес. Шаманство? В некотором роде да, оно самое. Его можно принимать, можно осуждать, но так было и есть, кстати, по жизни.
Летчики, моряки и ракетчики являются в большинстве своем достаточно суеверными людьми в том плане, что они, имея дело с такими грозными стихиями, как космос, небо и море, неоднократно сталкивались с явлениями, против которых человек бывает бессильным. Причем, у каждого – свои способы отпугнуть нечистую космическую силу, описан (пардон за каламбур) один из них. Нечистая, наряду с чистой космической силой в среде испытателей считаются узаконенными терминами, которые объясняют необъясняемые порой с технической точки зрения моменты в работе космической техники – но это отдельная история.
КОСМИЧЕСКИЕ КАРЛСОНЫ
Бытовой отсек станции "Алмаз" (его диаметр до 4 м), в котором космонавты проводят одни из лучших часов своего