На долгую память. Фото молодоженов было обязательным
Выбирали имена по календарю
Крестины в старом Киеве были очень важным событием, ведь раньше имя ребенку давалось только при крещении. К выбору имени подходили очень просто. Люди брали церковный календарь и выбирали из него понравившийся вариант. Если родители не смогли сами подобрать имя, то священники на крещении называли младенцев именем того святого, которого поминали в этот день. Интересно, что при выборе имени для ребенка церковь рекомендовала не называть детей именами язычников и иноверных святых. Согласно статистике тех лет, в Киеве самыми популярными мужскими именами были Иван, Александр, Василий и Николай (после восшествия на престол в 1894 году Николая II имя резко стало популярным), женскими — Мария, Анна и Александра (популярность обрело из-за имени жены царя).
Мода на имена часто менялась, в связи со сменой государя. Например, когда в Российской империи два раза подряд правили императоры с именем Александр (с 1855 по 1894 год), то этим именем пытались назвать своих детей дворяне и мещане, считающие себя государственной элитой. Кстати, в начале ХХ века на каждую тысячу населения приходилось аж 245 Иванов, то есть четверть всех жителей носило это имя.
В Киеве совершали таинство крещения абсолютно во всех храмах города и пригородах. Но богатые люди старались покрестить своих детей в великих храмах — Софии, Михайловском и Лавре, где службы вели не рядовые батюшки, а высшие церковные иерархи — митрополиты и настоятели храмов.
Чаще всего крестили детей в тех храмах, которые находились возле дома. Например, жители Замковой горы и урочища Кожемяки крестили своих детей в Крестовоздвиженской церкви на Подоле. Она очень удобна, поскольку находится у подножия Замковой горы и от нее есть удобная дорога в центр города. В этом храме 18 мая 1891 года крестили юного Михаила Булгакова. Крестной матерью была его бабушка с необычным именем и отчеством — Булгакова Олимпиада Ферапонтовна, а крестным отцом был Николай Иванович Петров. Крестил будущего гения местный священник Матвей Бутовский, в доме которого по адресу улица Воздвиженская, 28 и родился великий писатель. Свое имя Мастер получил в честь покровителя города Киева архангела Михаила. Это подтверждается тем, что в семье Булгаковых его именины отмечали 21 ноября в день архангела Михаила. На таинстве священник огласил молитву, а затем три раза окунул младенца. После крестин маленького Булгакова, церковная канцелярия занесла запись о крещении в метрическую книгу (аналог современного свидетельства о рождении) за 1891 год. Отметим, если ребенок был не крещен, то в метрическую книгу он не попадал, как и самоубийцы.
Денег за крещение церкви не брали, но учитывая, что в то время официально существовали всякого рода сборы: "кружечные", на восстановление храмов и сбор на образовательные учреждения, то прихожане все же благодарили батюшку и церковь за совершение важнейшего жизненного обряда. Сейчас, покрестить младенца в столице можно только за деньги — от 500 до тысячи гривен, без учета стоимости крестика и крещального одеяния.
Оказывается, в последние годы киевляне все меньше считают целесообразным крестить своих крошечных деток.
"Родители считают, что в таком возрасте детей крестить не нужно, потому что в более зрелом возрасте они могут сменить веру или вовсе будут себя считать атеистами. Таинство крещения — это очень важно для человека и решение об этом он должен принимать сам", — рассказала "Сегодня" культуролог Ирина Кириченко.
Свадьба: без фото не обойтись
В дореволюционном Киеве свадьбе в течение нескольких месяцев предшествовала целая серия народных обрядов, состоящая из смотрин невесты, сватанья и помолвок. По воспоминаниям писателя Ивана Нечуя-Левицкого, в Братский монастырь на Подоле сходились на вечернюю прогулку барышни на выданье, чтобы показать себя потенциальным женихам. Традиция знакомиться с родителями невесты перешла в город из сел, но был один нюанс: если молодой человек уже пришел на знакомство с родителями полюбившейся ему девушки, то он сразу считался женихом и мог спокойно готовиться к обряду венчания.
В Киеве время замужества для дам наступало с 18 лет (после окончания пансиона), а для парней — в 20 лет. Тогда как в пригородных селах этот возраст составлял 15—17 лет для обоих полов.
Согласно популярной в то время книге "Правила светской жизни и этикета. Хороший тон", написанной в 1889 году, родителям следовало тщательно убедиться в правильности принятого их детьми решения. Молодым парням полагалось до близкого знакомства с возлюбленной узнать у подруг о всех ее предпочтениях и вкусах, а девушкам — во всем слушать свое сердце и родителей. День помолвки считался семейным праздником, ведь на нем жених и невеста обменивались кольцами. На "обручалках" была выбита дата помолвки и инициалы молодых. По правилам жених должен был преподнести невесте кольцо "из червонного золота 92 пробы" (современная 958-я проба. — Авт.), других вариантов не предусматривалось. В свою очередь, родители невесты готовили ей приданное. Если в селах и хуторах это были сундуки с одеждами и тканями, то в Киеве завлекали мужей дорогими украшениями, денежными облигациями и документами на землю. Но были и случаи, когда обходились без приданого. Например, невеста Михаила Булгакова Татьяна Лаппа, несмотря на дворянское происхождение, приданого не имела, да и явилась на свадьбу в церковь Николая Доброго на Подоле в очень скромном наряде — блузке и полотняной юбке, чем расстроила родителей жениха. Хотя городская мода того времени требовала от богатых невест белых платьев из шелковых материй. К тому же они или их мамочки должны были шить наряды сами. Девушки попроще заказывали платья из кашемира, кисеи в магазинах на Фундуклеевской и Крещатике. Фата невесты надевалась вместе с вуалью. Считалось, чем длиннее она будет — тем дольше у девушки будет счастливый брак. Мужская одежда была довольно скучной: штаны классического покроя, белая рубашка и приталенный фрак, на воротник которого с помощью заколок цепляли цветы. После бракосочетания молодожены делали фото, которое хранили всю жизнь, собственно, как и свадебное платье.
Смерть: потасовки и зрелища
В начале прошлого века умерших киевлян хоронили на нескольких городских кладбищах — Байковом, Лукьяновском, Зверинецком и Аскольдовой могиле. Первое упоминание о кладбищах для массовых захоронений в Киеве относится к концу XVII века. Эпидемия чумы послужила причиной для создания первых кладбищ (1772 г.) на горе Щекавице и Кудрявском спуске (в усадьбе Вознесенской церкви), а до этого простых людей хоронили на церковных погостах, богатых — на территориях больших храмов. Для тех, у кого в начале прошлого века были хорошие капиталы и слава, жизненный путь заканчивался на Аскольдовой могиле. Этот элитарный некрополь существовал с XVIII века, а в 1934 году его разрушили, и лишь некоторые захоронения перенесли на другие кладбища.
В больших комплексах, таких как Байковое и Лукьяновское кладбища, существовало несколько входов: для православных, католиков, лютеран, иудеев. Представители каждой конфессии имели право заходить только через свои ворота. Кстати, в конце XIX века перед поминальными днями запрещалось пить и есть на кладбищах. У входа вывешивали объявления "С едой и напитками не заходить", при этом в эти же дни газеты пестрили сообщениями о массовых потасовках между посетителями кладбищ: люди танцевали возле склепов, а некоторые после стопки водки могли и подраться. Кладбищенские сторожа не справлялись с большим потоком людей в такие дни. Обсуждения разного рода нововведений и правил кладбищенского дела не обходились без скандалов и конфликтов. Во время одного из заседаний городской думы активный сподвижник погребального дела, основатель Лукьяновского кладбища и гласный думы Илья Зейферт требовал увеличить финансирование на благоустройство некрополя. Но, несмотря на его аргументы и крики, другие думские гласные не согласились дать больше денег. В итоге попечитель Лукьяновки умер от инсульта прямо на заседании думы... Кстати, много лет кладбище на Лукьяновке было местом всеобщего позора, ведь из-за отсутствия нормальной каменной ограды туда часто заходили невоспитанные люди и справляли нужду. Известен случай, когда свинья местного жителя забрела на кладбищенскую территорию и начала разрывать могилу. После таких случаев дума все же нашла деньги на постройку новой ограды.
Не обошла город и странная тенденция тех лет — фотографировать мертвых людей, как живых. Это делалось для того, чтобы оставить память о человеке. А поскольку фотография в то время сама по себе была предметом коллекционирования, то можно сказать, что для людей это было нечто вроде сувенира. Особенно часто сохраняли на память фото детей, умерших незадолго после рождения.
В старом Киеве любили зрелищные похороны. Например, после ужасного убийства 12-летнего ученика духовного училища Андрея Ющинского в марте 1911 года. В убийстве мальчика подозревали местного еврея Менделя Бейлиса (позднее суд присяжных его оправдал. — Авт.). Люди, пришедшие на прощание, принялись избивать по городу евреев и их детей. Уже через полгода киевляне пережили помпезные похороны российского премьер-министра Петра Столыпина, который был смертельно ранен в Оперном театре. Толпы людей прошли 6 км от больницы Маковского к Лавре.
"Печальная процессия, — писали газеты, — растянулась на несколько кварталов. По всему пути ее следования, по обеим сторонам улиц, в полном порядке стояли тысячи народа. Балконы, окна и даже крыши домов были усеяны народом, который провожал процессию. Многие плакали. По всему пути следования были расставлены войска, которые отдавали честь".
Похоронили Столыпина в Киево-Печерской лавре, возле Трапезной церкви.
Бизнес на скорби
Похороны людей в старом Киеве были очень дорогими. Цены на погребение устанавливали монополисты похоронного дела, и из-за этого только место на кладбище обходилось в годовую зарплату чиновника среднего звена. Например, в элитном Аскольдовом некрополе в отдаленных местах за место брали 150—300 рублей, в современном перерасчете это 28—45 тысяч гривен! Если же родственники усопшего хотели похоронить его возле кладбищенской церкви, то им приходилось выкладывать в три-четыре раза больше. Горвласти позаботились о простых людях лишь на одном кладбище — Лукьяновском. Здесь была постоянная такса на места — не больше 25 рублей (около 10 тысяч гривен), столько же стоила установка мраморного креста. Обязательно нужно было заплатить еще и за копание могил — в среднем 1—2 рубля (от 600 до 1200 гривен). Правда, нищих людей хоронили бесплатно, если было место на кладбище. Сейчас городская цена на копание могил составляет от 115 до 800 гривен. А вот место для захоронения на Байковом кладбище может стоить до 10 тыс долларов.
Напомним, ранее новости "Сегодня" сообщали о том, что в Киеве отреставрируют восемь уникальных памятников архитектуры Подола. Среди объектов, которые кардинально обновятся уже в этом году, — дом Петра І и дом купца Апштейна.