Киевлянка Нина Николаевна Данилейко сейчас живет в Полтаве и поет в церковном хоре. В день встречи в маленькой крестильне пели только две женщины, и я точно поняла, которая из них Нина Николаевна. Высокая, широкоплечая, с открытым светлым лицом и чем-то все-таки похожая на известную скульптуру. И я оказалась права. Когда служба закончилась, мы встретились:
— Как-то интуитивно я поняла, что это вы. А почему вы решили встретиться именно в церкви? — спрашиваю у собеседницы.
— Я просто по выходным всегда здесь, в хоре пою. В молодости даже хотела вступать в хор Веревки, но меня не взяли. Сказали, что с ритмом не дружу, я же самоучка, — улыбается Нина Николаевна. — Тогда я вообще всем интересовалась. Вот и для Родины-матери довелось попозировать. Тогда мне было лет 20, я была из тех девушек, которым все интересно. И в мастерскую я попала случайно. Я училась в школе пчеловодства (позже Нина Николаевна получила педагогическое образование и всю жизнь проработала воспитателем в детском саду, — Авт) и подрабатывала сторожем в Ботаническом саду. Там меня и остановили художники: "Это и есть та красавица, которую нам надо!" Среди них был Фрид Сагоян, как раз для его скульптуры я и позировала.
Фигуру лепили в трапезных на территории Выдубицкого монастыря, их художники под мастерские арендовали тогда. Позировать было сложно, особенно отекала рука, которую все время вверх держать нужно было. Но я была молодая, а с художниками время летело быстро. За работу мне ничего не платили, да я ничего и не просила. Лепили 3—4 часа в день, когда я на работу в ботсад приходила. Для позирования я одевала старинную сорочку, которую мы специально на киностудии взяли. Все подружки знали, что я для скульптуры позирую, но как-то никто не завидовал. Тогда я и сама, наверное, не понимала, что статуя будет многие годы стоять!
Сейчас женщина считает, что грозный монумент совершенно лишний на мягких киевских склонах.
— Если хотите знать мое мнение, я против скульптуры, которую все-таки утвердили. Во-первых, она совершенно не соответствует месту, в котором ее поставили. Прямо под Лаврой, церкви кругом, такой ландшафт, все было так гармонично! А к ней, хоть и простояла уже 27 лет, так до сих пор глаз не привык, она совершенно не вписывается в общую картинку. Что-то вроде инородного тела. Я художникам в самом начале так и говорила: "Ребята! Ее снесут, вот посмотрите, придет время, и ее отправят на чермет!" Тогда такого слова не было, это я уже сегодняшним сленгом говорю, но сбылись же мои слова о монументе Ленина на Майдане! Там возле Ильича была революционерка. Вот ее с меня Валентин Зноба с сыном Николаем и лепили. Вот там вылитая я! А Родина-мать — собирательный образ. У меня ведь тоже есть художественный вкус, и я сразу говорила, что она не только некрасивая с идеологической точки зрения, но и с эстетической тоже. Просто гром-баба и все!
— А какой проект скульптуры вам понравился?
— Мне тогда была близка, как и сейчас, идея Родины Матери Фрида Сагояна. Он хотел изобразить женщину с ребеночком лет трех на руке. Он вылепил очень пластичный макет в стиле Родена. Но тогда на первое место ставили идеологические факторы. Поэтому его идею отклонили. Остальные проекты тоже были воинственными. Василий Бородай вообще предложил поставить солдата в шинели, Евгений Вучетич хотел создать целый комплекс с водопадом и воинами, которые взбирались бы по склонам к золоченой женщине наверху. Поэтому скульптуру делали все вместе: Бородай, Сагоян, Виктор Елизаров с Георгием Кислым... Была утрачена индивидуальность идеи, вот и получился, я думаю, псевдохудожественный колхоз вместо искусства.
К советским памятникам я вообще отношусь очень негативно. Зачем придумывать себе идолов? Это же настоящее язычество, когда памятники Ленину, например, ставили вообще в каждом селе, почитали их и чуть ли не поклонялись. Но тогда я мало об этом думала, мне нравилось такое внимание художников. С тех пор я очень и очень изменилась.
— Вы с теплом молодые годы вспоминаете?
— Нет, мне неприятно о молодости говорить вообще. Я тогда много грехов натворила. Иногда говорю: "Мне заживо памятник поставили, теперь нужно отрабатывать!" Вот и отмаливаю теперь молодость, гордыню и себялюбие. Все это было мирское и временное. Но я рада, что хотя бы к старости я поняла свои ошибки, и Бог меня направил на путь правильный.
РОДИЛА ШЕСТЕРЫХ И УЕХАЛА ИЗ СТОЛИЦЫ. После того как была создана Родина-мать, Нина вышла замуж за этнографа Владимира Данилейко. Художественного образования у нее нет, но всю жизнь Нина Николаевна интересовалась искусством. Родила шестерых детей: Соломию, Свитослава, Кия, Северина, Данила и Марусю.
В Киеве Нина Николаевна уже не живет: "Мужу нужно было ухаживать за родителями в Полтаве, и я приехала с ним. Но двое сыновей продолжают жить в Киеве, остальные со мной здесь. Все вырастают и начинают свою жизнь. А я немного рисую, как умею, сижу с внуками Володей и Гафийкой, за мужем ухаживаю. Читаю ему современную прозу, а он говорит: "Так интересно сейчас молодежь мыслит!" А еще в воскресную школу хожу, так что раздумий на целую неделю хватает".