Война усиливает и активизирует эмоции. Фото: AFP
В последнее время все чаще приходят сообщения о самоубийствах украинских военных. Можно вспомнить два трагических случая, которые произошли во Львовской области. В городе Золочив из окна медучреждения воинской части выбросился мобилизованный боец Нацгвардии, а в военном госпитале Львова выпрыгнул с 5-го этажа 43-летний военный, которого мобилизовали в марте этого года. Не менее жуткий случай произошел с 31-летним военным из Днепропетровска, который выпрыгнул на ходу поезда "Киев-Ужгород".
Разобраться с проблемой суицида среди военных мы психологов – консультантов Львовского филиала всеукраинской благотворительной организации "Шаг навстречу" Альбину Майкович и Анну Шульгу. Именно эти девушки работают с военными, которые побывали в зоне боевых действий и пытаются всячески им помочь.
Природа самоубийства
По мнению психологов, суицид – это побег, избавление от боли или ситуации, которую человек больше не может выносить. По словам Альбины Майкович, человек, который дошел до грани самоубийства, переживает состояние безысходности, изолируется и не желает контактировать с другими людьми. Его сознание суживается до уровня узкого "туннеля", он замыкается в себе, не замечая других, поэтому не способен просить о сторонней помощи. Тревожные мысли продолжают роиться в голове, страдание не прекращается, и надежды перемены к лучшему нет. Суть его мыслей сводится к одному: "Я не хочу жить так" и единственным выходом является "побег" в суицид
"Другими словами, если в человеке накопилась критическая масса агрессии, обиды, раздражения, негатива, но нет возможности отомстить обидчику или изменить ситуацию, то всю эту злость он направляет на себя", – говорит Анна.
Участие в боевых действиях приводит к получению "токсической" дозы стресса, как на психологическом, так и биологическом уровне. Организм человека, не привыкший к подобным нагрузкам, не успевает реагировать на стресс. "Комок горечи" накапливается в организме до критической массы. Плюс ко всему могут допекать сложные бытовые условия, сопротивление к подчинению приказам, межличностные отношения и прочее.
Группы риска
Война усиливает и активизирует все тенденции, заложенные в человеке. Если кто-то склонен к суицидальным проявлениям на гражданке, то в состоянии стресса и боевой обстановки оно обостряется. Также, для отдельных людей, попытка суицида – это способ ускорить приближение смерти.
"Известно, что все люди, без исключения, руководствуются личным жизненным опытом. Если человек, в основном, переживал неудачи и накопил негативный опыт, то он и проектирует свое будущее на худшее. К таким категориям риска относятся неуверенные в себе люди, неудачники, выходцы из неблагополучных семей; люди, склонные к алкоголизму, те, кто не использует личные ресурсы, не планирует своё будущее и не умеет находить общий язык с другими", – говорит Анна.
Кроме этого, есть люди, неспособные жить под давлением и выполнять приказы, иногда, неразумные. "Если мужчину мобилизовали принудительно, то он лишился права выбора. Это загоняет в угол: ведь всем безразлично способен он служить или нет. Как только пришла повестка, начинает зарождаться тревога. Он подсознательно собирает всю негативную информацию, пока не загонит себя в тупик. В таком психологическом состоянии он не может думать про что-то другое, не может ждать. Ведь если выбора нет, то единственное, что зависит от него – жить или нет", – добавляет Майкович.
В то же время, профессиональные военные умеют воевать и отдыхать. У них есть "переключатель" с режима "бой" на режим "дом". Обычные люди не умеют технически переключатся на мирное время и"захлопывают" себя от окружения близких, продолжая переваривать все пережитое внутри себя.
"Дело в том, что режим "бой" специфический – в нем просто необходимо войти в "черно-белый" режим: обостряется слух, зрение, увеличивается скорость реакций, что становятся мгновенными. Словом, человек находится в состоянии постоянном напряжении, так как его организм делает все, чтобы выжить. Именно комплекс тех самых реакций, которые сохраняют жизнь бойцу в зоне боевых действий, становится ненужным на мирной территории. Отсутствие навыка переключения в "мирный режим" не дает бойцу возможности адаптироваться в мирной жизни. Он понимает, что с набором реакций, соответствующий режиму "бой" он становится опасным для окружения", – добавляет Альбина.
Понимая, что он стал "машиной для убийств", боец пытается избавить родных и близких от самого себя. Вследствие этого может произойти попытка суицида, или уже полная самоизоляция: люди остаются в армии, продолжают контракт, в надежде, что его рано или поздно он погибнет от вражеской пули.
Также, например, во время ротации, боец, пережив ужасы войны, не хочет возвращаться обратно, и, с отчаяния идет на крайние меры.
"Что касается причин попыток суицида во время войны, то все они очень индивидуальны. Это может быть разочарование в идеалах или ожиданиях, воспоминания о жестоких картинах войны. Не стоит забывать про алкоголизацию, мародерство и некомпетентность военного начальства как факторы, которые сильно калечат психику мобилизованных. Все это накапливается, перерастает в постоянную душевную боль, и военный начинает нуждаться в психологической помощи или искать выход самостоятельно", – говорит Анна Шульга.
По словам Альбины, есть еще один важный аспект в данной проблематике – так называемая "вина выжившего". Если боец потерял в зоне боевых действий друзей, то у него возникает трудно переживаемое чувство вины, что также может повлечь за собой суицидальные проявления.
Сигналы о намерениях покончить с собой
По словам психологов, человек, склонный к суициду, всегда предупреждает о своих намерениях: много говорит про смерть, начинает необоснованно прощаться, дарить ценные вещи. "Еще один очень важный сигнал – пьянство. Но не в смысле, выпить по рюмашке, а упиваться до полусмерти, таким образом, человек пытается заглушить внутреннюю боль. То самое можно говорить о тех, кто сознательно подвергает себя опасности – лезет в драку с неравными силами, балуется оружием, или ездит на большой скорости", – рассказывает Альбина.
Поэтому, главное при общении с суицидалом – вовремя заметить все "маячки". По мнению Анны Шульги, тут важно помнить о спасательном ресурсе: дети, друг, жена, военный побратим, который сможет поговорить со страдальцем.
"По моему личному мнению, фармакологически эта боль не снимается. Надо чтобы появился другой человек и помог", – говорит психолог Альбина.
Если этого не случилось, и после самоубийства удалось выжить, то начинается постсуицидальная депрессия, от которой еще сложнее прийти в себя, поскольку к безысходности добавляется еще и хроническое чувство стыда
Где выход?
"В идеале, при каждом военкомате и, вероятно, военном формировании, должны были бы работать психологи, к которым бы прислушивались военкомы и командиры. Но в современных условиях есть только инициатива прикрепить психологов хотя бы к военкоматам. К сожалению, у нас как берут в армию – "руки-ноги есть, голова есть, пойдет воевать", – говорит Альбина.
Также должны бы круглосуточно работать телефоны "горячей линии", куда в любое время мог бы позвонить военный и получить помощь.
По словам Альбины, например, в Израиле, если человек возвращается из зоны боевых действий, то он обязательно должен обраться за консультацией к психологу и пройти реабилитацию. В противоположном случае, если военный никуда не обращается, это значит, что с ним что-то не так и он не соответствует профессиональному уровню. Система психологической помощи нам вмонтирована в систему воинской службы", – говорит женщина.
Что касается помощи военным в "домашних условиях", то, по мнению специалистов, их не надо доставать лишними расспросами.
"Не надо их трогать и устраивать допросы, мол, а любишь ли ты меня еще, или же: "скольких ты убил?" Заботиться, помогать, уважать, но не лезть в душу. Они не рассказывают ничего про себя, чтобы ограничить семью от пережитых кошмаров. Ведь, иногда они сами себя боятся", – добавляет Альбина.