В несвободе работа кипит — обед приготовь, заключенным роздай, стены покрась, на стройке отпаши... 107 преступников-хозперсонал все это делают сами; фото А.Яремчука
В Лукьяновском СИЗО обустроены спецкамеры повышенного комфорта для VIP-персон. Замрук Госдепартамента исполнения наказаний нашей страны Николай Ильтяй этот факт, правда, гордо отрицает: "Перед законом все равны! А в местах лишения свободы — тем более!" Тем не менее в изоляторе таких камер целых восемь. "Конечно, это не комнаты с евроремонтами, — рассказал нам один из бывших заключенных Лукьяновского СИЗО Дмитрий (фамилию не называем по просьбе нашего информатора), — но камеры светлые и чистые, рассчитаны на две—три персоны, с отдельным туалетом, холодильником, часто телевизором и всякими электроприборами. Я полгода сидел в такой: ежемесячно платил за нее по $100 — адвокат перечислял деньги как благотворительную помощь для СИЗО".
Именно здесь отсидела свое Леди Ю. Говорят, это место превратят в музей
После получения пропуска в СИЗО, все-таки нас пускают за металлические решетки, разделяющие свободу и следственный изолятор. Правда, прежде проводят сквозь металлоискатель, забирают паспорта и телефоны и спрашивают, не имеется ли при себе оружия. Экскурсоводом — сам начальник СИЗО Александр Балдук. "Александр Григорьевич, говорят, в камере, где сидела Юлия Владимировна, музей обустроят. Это правда?" "Я ничего об этом не знаю..., — улыбнулся г-н Балдук, — А вот и эта камера".
Сокамерники помнят Рудьковского как человека молчаливого. А откуда силы возьмутся? Ел-то он одни кашки да супы
Мы подошли к двери номер 242, первой от входа в корпус. Там сейчас сидят две девушки, но кровати три. Когда-то Юлия Владимировна полтора месяца ожидала тут приговора в гордом одиночестве (ее обвиняли в даче взятки бывшему премьеру Лазаренко, контрабанде российского газа, подлоге и уклонении от уплаты налогов в особо крупных размерах в годы ее руководства корпорацией "Единые энергетические системы"). Должна признаться, эта камера совсем не похожа на тюремную берлогу из фильмов или рассказов. Она скорее напоминает малометражную комнату: у бело-голубых стен две кровати с расшитыми подушками и покрывалами, на окне — занавески, подоконник заставлен цветами, под ним — столик со скатертью, на стене — икона, на тумбе — телевизор. Уборная находится здесь же, но отгорожена высокими стенами — ее никак не назовешь тюремным нужником. Для сравнения мы посетили еще несколько камер в женском корпусе. Во всех них были оборудованы отделенные кабинки-уборные, но в каждой комнатушке обитало по три и больше подследственных. Да и условия менее комфортные: без рюшек, цветов и удобных кроватей. Выйдя из места заточения г-жи Тимошенко, мы направились в мед-корпус СИЗО. Именно тут когда-то ожидал приговора экс-министр транспорта Рудьковский, обвиняемый в незаконном использовании почти 400 тыс грн бюджетных средств.
— Сейчас на месте Рудьковского лежит другой заключенный, он даже был соседом по камере политика, — поведал начальник СИЗО и отворил металлическую дверь с надписью "Палата 259" .
Мы оказались в светлом, покрашенном светло-зеленой краской помещении, где повторялись удобства премьерской камеры. Вдобавок здесь установлен холодильник и электрочайник. Да, удивило еще и то, что при плюс девяти на улице, в медкорпусе тепло. Неужели отопление включили? Начальник улыбнулся: "Это мы в пяти камерах евроокна установили на деньги из благотворительной помощи". Выходит, помощь все же есть... Бывший сокамерник Рудьковского излишне разговорчив не был. Рассказал нам только лишь, что политик "за руку не здоровался, но "доброе утро" говорил. Тюремную еду экс-министр транспорта никогда не ел, питался кашками и супами быстрого приготовления, переданными со свободы".
"Вы продаете возможность поселится в более комфортной камере? — без обиняков спросили мы у Александра Балдука". "Я об этом ничего не знаю... Конечно, могут быть сотрудники, которые взятки берут, от этого никто не застрахован, — сетовал начальник СИЗО". На вопрос: откуда же рюшики и цветочки в отдельных камерах, если "перед законом все равны" в СИЗО поясняют просто — мол, всю эту красоту обустраивают по доброй воле те, кто там когда-либо сидел. Кого устраивало как есть, то так и осталось.
— Говорят, что деньги приходят ежемесячно на счет Изолятора в качестве благотворительной помощи...
— Есть у нас благотворительность, — он вытащил из своей папки листы бумаги с таблицами и цифрами и стал читать, — сумма благотворительных пожертвований, которая поступила на наш счет 1.01.08 составила 33 900 грн., а до 1.07.08 пришло еще 83 900 гривен.
— От кого?
— От людей!
— Но, согласитесь, у нас в стране люди проходят мимо бабушек, которые стоят с протянутой рукой. Зачем же они жертвуют такие немаленькие суммы СИЗО?
— Может, они бабушек не боятся, а тюрьмы боятся!
Мы спросили Александра Балдука о слухах, которые когда-то ходили по интернету, дескать, Юлия Владимировна, выйдя из-за решетки, подарила СИЗО 20 телевизоров. Он заявил, что все это неправда, и добавил, что Рудьковский тоже не счел нужным делать подарки или жертвовать деньги Изолятору. Зато г-н Колесников, который тут тоже когда-то сидел, уже после своего освобождения, подарил СИЗО автомобиль для хознужд.
ВЗЯТКИ ИЗ-ЗА ЗАРПЛАТЫ
Александр Балдук: "В прошлом месяце Лукьяновское СИЗО потратило 2 тысячи гривен только на объявления "Приглашаем на работу"! Но никто не хочет идти сюда работать. И понятно почему — кому захочется вкалывать за мизерную зарплату. Ведь на сегодняшний день наш прапорщик получает каких-то 1200 гривен. За эти гроши не выживешь. Всего сотрудников в СИЗО сегодня — 59. Это пол смены! Поэтому, я не удивлюсь, что кто-то из работающих здесь берет взятки за улучшенный комфорт в камере".
Дело. Полторы тонны хлеба в день пекут заключенные
ПРЕСТУПНИКИ – ПЕКАРИ, ХУДОЖНИКИ И БИЛЬЯРДИСТЫ
Сегодня Лукьяновское СИЗО — совсем не то, что было лет 10 назад. Несвободу обустраивают согласно евростандартам: загоны-камеры на 40 человек вскоре превратятся в 25-местные. Знойный запах в туннелях изолятора уже давно исчез, а фасады СИЗОшных корпусов в буквальном смысле слова расцвели: стены расписаны шикарными картинами природы, во дворе стоят контейнеры с цветами. "Расписали фасад, — поведал нам Александр Балдук, — здешние заключенные из хозобслуживания. Согласно этих лиц — их тут 107 — приговор уже вступил в законную силу, они отбывают наказание здесь в качестве обслуживающего персонала. Эти преступники и еду готовят, и на стройках работают, и убирают. А еще… они ходят на дискотеку, в спортзал, играют в бильярд. В одной из камер корпуса для хозперсонала есть свой клуб – большой зал, напоминающий школьный концертный со сценой, но плюс в нем установлен бильярдный стол и телевизор. В другой камере обустроена церковь. Она покрасивее многих нововыстроенных столичных храмов: все стены расписаны иконами. Художник, снова ж таки бывший здешний заключенный, расписывал стены еще в 2000 году. Сегодня уже никто не помнит за что парень сидел, ведь в скором времени после росписи храма он был освобожден..."
Духовность. Стены храма, обустроенного в одной из СИЗОшных камер, расписали преступники
Нам удалось попасть и на СИЗОшный обед. Чествовали гороховым супом, кашей ячневой с жареной рыбой и свежими помидорами. Начальник Балдук даже снял пробу: скушал рыбку — и повел нас в цех, где заключенные сами пекут хлеб.
Обед. Молодежь просит только помидоры
— Каждый день мы печем порядка полутора тонн хлеба, — хвастался Александр Григорьевич, — у нас ведь 3080 человек сидит, а СИЗО рассчитано на 2450. Намного дешевле самим хлеб печь, нежели покупать.
Здешний хлеб попробовали и мы — надо признаться, он даже вкуснее чем из супермаркета!
На вкус. Начальник СИЗО пробует рыбу от поворов-преступников
КТО КУПИТ ПАМПЕРС МЛАДЕНЦУ ЗА РЕШЕТКОЙ?
Для некоторых заключенных Лукьяновское СИЗО стало родимым домом. Сегодня их тут двое! Рожденные здесь малыши — месячный Даниил и восьмимесячный Никита — живут вместе со своими мамами в одной из камер изолятора. Восьмимесячный Никита пытается говорить слово "мама", с удовольствием позирует на камеру и гуляет с мамой по СИЗОшным прогулочным камерам.
Малыш. Никита уже говорит "ма"
Его младший сокамерник Даниил пока только слезами заливается. Незадача у него – памперсы закончились! Его мама воскликнула от восторга, когда начальник в камеру зашел: "У нас памперсов нет, а со свободы некому передать!" Г-н Балдук пообещал, что вопросом займется, а нам пожаловался: "Мы малышам этим молоко покупаем, памперсы — и все это за счет благотворительности. Повезло нам, что хоть иногда этим деткам родственники что-то со свободы передают".
Каким будет первое слово Даниила?
А может вопрос и вовсе по-другому стоит решить? Может, не следует брать под стражу мамочек с маленькими детишками, если эти женщины не совершили особо тяжкого преступления? Ведь здесь для жизни ни в чем не виноватого ребенка нет должных условий: ни постирать ползунки, ни прогуляться… С этим предположением согласилась Татьяна Яблонская, представитель общественного совета при Госдепартаменте исполнения наказаний. "Одну из этих мамочек в СИЗО беременную посадили под стражу лишь за то, что она сидела в угоняемой ее мужем машине, — сетовала г-жа Яблонская, — Думаю, если бы наши судьи бывали чаще в местах заключения свободы, видели бы этих мам с младенцами или подростков, совершивших незначительную кражу, они бы стали реже выбирать меру пресечения — содержание под стражей. Ведь статья 149 Криминально-процессуального кодекса предусматривает и другие меры пресечения: подписку о невыезде, поруки общественных организаций, трудового коллектива или уважаемых личностей, залог. Судьи сами не дают возможности исправиться провинившимся. Подумайте, если 14-летний голодный мальчик попадет в Зону из-за украденного мешка с картошкой, чего он там наберется?"