В Афганистан Куприенко попал, будучи старлейем, фото из личного архива
"Помню, бегу, кругом стреляют, а в голове звучит вопрос: "Ну что, страшно, страшно? Да, конечно, страшно!" — вспоминает спустя 25 лет свою войну капитан в отставке Вячеслав Куприенко. В феврале у него и его товаришей есть сразу два повода собраться и вспомнить былое: День воина-интернационалиста и День защитника Отечества.
В Афганистан Куприенко попал, будучи старлейем. Приехал воевать вместо погибшего 8 декабря 1987 года лейтенанта Алексея Трофимова. "В палатке поперек его кровати лежала красная лента и рядом фото", — вспоминает Вячеслав. Тогда он написал свою первую песню — "8 декабря", в память об этом парне.
Вячеслав Куприенко. Отложил оружие и взял в руки гитару — теперь он бард . Фото из личного архива
ЖАНР. Сегодня песни — его хлеб. Афганец оставил карьеру военного и стал бардом (пишет стихи, эссе и даже сказки). Издал шесть альбомов. Есть среди них и "Исповедь офицера разведки". Говорит: тех, кто прошел Афган, а затем подался в творчество — много: "Афганская песня стала жанром. Это феномен русской культуры. В мире такого больше нет, чтобы после одной войны возник целый песенный жанр, — считает он. — Великая Отечественная не в счет. Тогда воевала вся страна — все для фронта, все для победы, и все вернувшиеся считались героями. А Афганистан прошло 620 тысяч солдат и офицеров. Даже с семьями — это все равно меньше 1% населения Союза. Кстати, поэтому многие афганцы впоследствии опустились: вот ты вернулся с войны, ты герой, ты такое пережил... а здесь ты никто, и что такое этот твой Афган? В итоге многие начали жить прошлым. А потом выпивка, наркотики…".
РВАЛИСЬ В БОЙ. Сегодня и сам Вячеслав называет Афган политической ошибкой. Хотя когда-то так же, как и все, рвался в бой. "Все новенькие рвутся в бой, хочется доказать, что ты мужик. Сразу после окончания военного училища меня послали в город Чирчик (Узбекистан). Мы готовили ребят для Афганистана. Приходили молодые пацаны, и мы им говорили: "Все, через полгода — Афган". Тогда уже все понимали, что это такое. В течение недели-двух из 1500 человек один-двое убегали. А через полгода усиленной подготовки (прыжки с парашютом, ночные засады, стрельбы) была уже другая проблема: мне надо было выбрать лучших и оставить их в учебном полку сержантами, чтобы обучать следующую партию новичков. Так вот никто не хотел оставаться. Рвались в Афганистан. Специально делали "залеты" (напивались, например), чтобы их не оставили".
КИНО. Сергей Шеховец был из таких солдат-срочников, которых обучили и отправили воевать. "До сих пор, когда вспоминаю Афган, кажется, что это было не со мной. Вроде как кино смотрю. Раньше снилось, что якобы ЧП какое-то на заставе, я просыпаюсь, хватаю автомат. И просыпаюсь, вздрагиваю, что-то ищу под рукой", — рассказывает теперь уже полковник Управления Государственной охраны Украины (ведомство охраняет первых лиц). За время "своей войны" (1986—1988 гг) он успел послужить и в мотострелковом полку, и в комендантском взводе, и в роте боевой поддержки. Одно время даже был поваром. "Помню, открываю шкаф — стоят горы рыбных консервов: сардина в масле, горбуша натуральная. Их никто не ел, не любили. Съедались тушенка, сгущенка, рис, гречка. А вот перловка, горох стояли мешками", — вспоминает он. Говорит, когда утром шел к ручью за водой — клал в карманы две гранаты. "Могли похитить. Отношения с местными были противоречивыми. Там ведь племена — они никому не подчиняются. Батальон встал на какое-то место, и надо договариваться с местными. Были заставы, где солдаты постоянно ходили в бронежелетах и касках, потому что со стороны местных шли постоянные обстрелы", — рассказывает Сергей Шеховец. "Тем более, у моджахедов были определенные расценки за убитого нашего солдата", — добавляет его коллега по УГОУ Олег Кучук.
Сергей Шеховец. Одно время был поваром: говорит, сардины и горбушу солдаты не любили. Фото из личного архива
ТОРТ В ЗАСАДЕ. Он служил в самой южной точке Афганистана, южнее Кандагара, командиром разведывательно-диверсионной группы. Возглавлял группу спецназа Главного разведуправления. "В группе обычно было человек 15—20. Пустыня. Утром в 7 утра +40 градусов. Были случаи, когда ребята выходили на машинах и сливали воду даже из радиаторов, чтобы попить. Из колодцев запрещалось — они могли быть заминированы или вода могла быть отравлена, — рассказывает Олег. — Мы были в одинаковых с духами условиях: только колесная техника и стрелковое оружие. Задачи: не допустить на территорию Афганистана караваны с оружием, боеприпасами, наркотиками. Духи там практически все сидели на наркотиках. Обезбашенные были, воевали — и даже не прятались".
Олег Кучук (в центре). Отпраздновал в засаде свое 22-летие. Фото из личного архива
В засаде Олег Кучук отпраздновал свое 22-летие. "Сидим, максимальная собранность, и тут слышу — ударяется металл о металл, затем еще раз, а в пустыне это демаскирующий момент. Отправил сержанта проверить, в чем дело. Возвращается: "Все нормально". Но я понимаю, что что-то не так. А вечером мне ребята преподнесли торт! В пустыне. Парни какой-то посудой галетные печенья перетерли в порошок, смешали со сгущенкой, а сверху посыпали шоколадом, и я всего два раза услышал стук металла о металл. До сих пор это для меня самый памятный подарок".
СОРЕВНОВАЛИСЬ С ФРАНЦУЗАМИ. Олег Кучук выполнял и миротворческую миссию в Югославии. Вспоминает, как познакомился там с полковником Пир де Жонгом — в свое время тот носил ядерный чемоданчик за президентом Миттераном. "Мы организовали совместную встречу с его подразделением на руинах древней крепости. Французские миротворцы нам показали, как открывают шампанское шашкой, а мы им — как разбивать кирпичи рукой. Они думали, что если разбивать сразу четыре кирпича, — то это театрализация. Но мы им доказали, что это не так". Кстати, Кучук даже закончил военную академию в Париже, знает французский язык.