Город для удовольствий

Одесса основана на берегу одной из самых удобных бухт на всем северо-западном побережье Черного моря. О навигационных преимуществах "хаджибейского рейда" еще в 1784 г. турецкому правительству сообщал французский военный инженер Лафит-Клаве, получивший задание осмотреть и модернизировать турецкие укрепления в регионе. Но несмотря на то, что морской и сухопутный пути из Очакова в Стамбул проходили именно тут, турки не стали превращать маленькую крепость Хаджибей в мощное укрепление. Преимущества рейда с величайшей выгодой для себя впоследствии использовала рожденная здесь Одесса стараниями де-Волана и де-Рибаса. Хотя местность, которую приходилось осваивать первым одесситам, была почти дикой и необитаемой.

ЯКОРНАЯ СТОЯНКА. Лет пятьсот тому назад на месте исторической, приморской части города находился незначительный поселок: на раскопках профессором Добролюбским у Воронцовского дворца найдена керамика XIV века. Кроме того, на средневековых румбовых картах генуэзцев отмечена якорная стоянка Джинестра. Не исключено, что поселок этот основал "татарский" бек Качибей после своего поражения в битве с литовцами под Синими Водами. В 1362 году Качибей откочевал со своими улусами к черноморскому побережью, и с его именем принято связывать название близлежащего лимана.

Вероятно, где-то среди лачуг этого поселения и ночевали король Карл XII и опальный гетман Мазепа, бежавшие из-под Полтавы под защиту султана в Бендеры. Их спутник, шведский генерал Адлерфельд, упоминает в своих "Записках…" "ничтожную татарскую деревушку" где-то в районе устьев нынешних двух лиманов.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Некоторое оживление в этой пустынной местности наблюдается в 1764 году, когда турки возвели здесь Хаджибейскую крепость. Она располагалась на том месте, где ныне стоит дворец графа Воронцова. Она выглядела миниатюрной, с высотой стен до 10 метров. Строительным материалом послужили блоки известняка, собранные "по степи с речек и балок околочных".

ТУРКИ НА ПРИМОРСКОМ. Вскоре Хаджибей подвергся первому нападению казаков: "мужчин и женщин покололи, множество домов и разных строений в селении и около него попалили, а добычу забрали себе, захватив 20 тысяч коней, тысячу рогатой скотины, 4 тысячи овец и 180 верблюдов". И хоть подобные нападения повторялись не раз, к концу XVIII века Хаджибейский поселок значительно расширился: он занял всю территорию нынешнего Приморского бульвара и устья Карантинной балки. Большинство его строений составляли полуземлянки и сырцовые здания. Караван-сарай (гостиный двор) и мечеть находились примерно на месте современной Думы. Турецкая "пристань на сваях" располагалась там, где ныне главный въезд в Одесский порт. К ней примыкали "особливые казенные лавки для приезжих купцов", а также колодец, "дом командира над городом и бея янычарского". В районе Ланжероновского спуска стояли "строения для янычар и куечиров турецких и малой части христиан, волохов".

А на пересечении нынешних Ланжероновской и Ришельевской располагалось "злачное место": кофейня грека Аспориди, в которой Иосиф де-Рибас с офицерами отметили утром 14 сентября 1789 года взятие Хаджибея "лучшим кипрским вином и душистой мастикой". Через пять лет на этом самом месте неаполитанец совершит обряд основания Одессы, а Театральная площадь превратится в культурный и деловой центр молодого города.

КРЕПОСТЬ СУВОРОВА. Адмиралтейское жете, или Малая крепость, – одна из первых построек в новорожденной Одессе. Во всей истории города имя полководца Суворова связанно именно с этим сооружением. Согласно рескрипту императрицы относительно основания "военной и купеческой гавани в Гаджибее", фельдмаршалу поручается "надзирание" за постройкой всех "укреплений и военных заведений в той стране". В мае 1794 года он инспектировал здесь постройку форта, а после сдачи его "в эксплуатацию" (1795 г.) прибыл еще раз – для борьбы с ростом смертности среди солдат гарнизона. "Казачья пешая команда вымерла в Одессе, из 150 человек; и сверх того 6 в одну последнюю неделю, – писал Суворов. – Но сердце мое окровавлено больше об Осипе Михайловиче Дерибасе, нежели о торговой бабе Киселеве" (генерал-майор Федор Киселев командовал расквартированными в Одессе войсками). По всей видимости, "надзирание" и "инспектирование" не очень воодушевляли Суворова, привыкшего армиями командовать в бою, а не руководить в тылу.

ХАНСКАЯ УКРАИНА

Сегодня единственными свидетелями "доодесского периода" у нас можно считать села Усатово и Нерубайское, основанные казаками. После разгона Сечи в 1775 году некоторые из запорожцев "убрались под Турка". Здесь они сложили оружие и занялись соляным промыслом на лиманах. По окраинам этих сел до сих пор можно встретить уникальные заброшенные дома, вырезанные первыми поселенцами в мягких известняковых склонах глубоких балок.

В общей сложности "под турка" ушло 40 тысяч человек ("заблудших овец"), образовав население так называемой "Ханской Украины". Их кошевой атаман – полковник Гнат, получил звание бунчужного паши, а его запорожцы обязались служить "турецкому двору верно и непременно". В апреле 1779 году Гнат договорился в Стамбуле о расселении казаков у Хаджибея. Таким образом бывшие запорожцы оказались "по разные стороны баррикад" в предстоящей русско-турецкой войне, когда и была взята эта крепость.

Менее чем через два месяца после штурма князь Потемкин приказал разобрать укрепление на стройматериалы. Из развалин было построено Адмиралтейское жете в 1793 году и к моменту основания Одессы, в августе 1794 года, никаких внешних следов былого существования "Гаджибейского замка" не осталось.

ДОМ ПРОКОПЕУСА

"Старая крепость" Суворовская просуществовала около 20 лет. О былом присутствии ее на территории нынешнего парка им. Шевченко напоминают лишь земляные насыпи. Самыми старыми из сохранившихся зданий в городе считаются дом Прокопеуса (второй половины 1790-х годов) на углу Екатерининской и Греческой, а также значительно перестроенный дом Феликса де-Рибаса, брата основателя, по Дерибасовской, 24.

Эти здания, да еще ряд построек вокруг "Нового рынка" и Базарной площади, составляют осколки "вольного города" времен Ришелье и Воронцова. Одесса первой половины XIX в. своими античными портиками напоминала средиземноморские портовые города, была гораздо ниже и грязнее той Одессы, которую мы привыкли называть "старой" сегодня.

Де-Рибас основал свой город в античном стиле, в полной мере руководствуясь тогдашней модой на классицизм. Город жил торговлей, родившись от любовного союза степи и моря: украинское зерно через порт уходило в Европу. В роли военного форпоста Одесса так и не состоялась. В соответствии с изначальной задумкой основателей, Одесса обращена вектором своих улиц, всей географией кварталов, архитектурным фасадом к морю. Центральную часть панорамы занимала грандиозная лестница в сто девяносто две ступени, которая устроена скорей для красоты, чем из надобности (транспортные магистрали вели в порт по дну двух балок, а морвокзала тогда еще не было).

Пространство позади лестницы занимала громада старого театра, который издали напоминал древнегреческий храм. Театр спроектировал итальянский архитектор Тома-де-Томон, который известен миру проектом Биржи на стрелке Васильевского острова в Петербурге. В обоих случаях мастер прекрасно справился с проблемой перспективы и масштаба. Столь серьезное отношение градоначальника Ришелье к такому дорогостоящему делу, как основание в молодом городе театра, объяснялось просто: "Размножение удовольствий привлекает людей".

ДЛЯ ОБОРОНЫ ГОРОДА ПУШКИ ВЫКОПАЛИ ИЗ СТАРОГО МОЛА

Очень быстро молодая Одесса становится крупнейшим импортером хлеба в мире: в начале XIX века наполеоновские войны вызвали на Западе дефицит продовольствия и город превратился в житницу Европы. Исключительное право порто-франко (аналог свободной экономической зоны) содействовало развитию Одессы за счет других причерноморских городов.

Однако уже к середине столетия отсутствие удобных путей сообщения подорвало экономику города. По расчищенному гирлу Дуная стали сплавлять в Черное море хлеб из Венгрии. В течение нескольких лет придунайский Галац превзошел Одессу по экспорту благодаря железной дороге, проведенной из Галаца к хлебным областям Украины. По причине удорожания транспортных услуг стоимость "одесской" пшеницы существенно возросла в сравнении с александрийской и даже чикагской.

В 1865 году с большим запозданием строится железнодорожная ветка "Одесса – Балта", одна из первых в империи (а в Лондоне уже давно запустили первую линию метро). Город пытается переориентироваться: сакральный центр, вместе с новым театром, построенным на месте сгоревшего в 1873 г. "античного", разворачивается к порту боком, а фасадом – к вокзалу. Меняется весь архитектурный интерьер Одессы – она приобретает буржуазный облик центральноевропейского типа. Ведущая к вокзалу Ришельевская – уже не улица для прогулок, а едва ли не главная транспортная магистраль.

ВОЙНА С ПЕРЕРЫВОМ НА ОБЕД. В 1854 – 1856 годах экспорт хлеба из черноморских портов прекратился вовсе вследствие Крымской войны. За это время постоянные европейские партнеры переориентировались на Америку, Алжир и даже Австралию. Объединенная англо-французская эскадра подошла к городу 8 апреля 1854 года и уже через двое суток начала бомбардировку, которая длилась весь день с перерывом на обед. Одесситы толпами вывалили на Приморский бульвар "развлечь себя зрелищем перестрелки": войдя в залив, эскадра мощным огнем пыталась подавить сопротивление русских береговых батарей. Дольше всех продержалась батарея прапорщика Щеголева на оконечности Военного мола, в порту. Накануне боя, принимая батарею в командование, прапорщик поинтересовался у полковника Яновского: "А где же орудия?". "Ах, да! – спохватился начальник. – Разве вам не выдали лопаты, чтобы выкопать пушки из земли?". Одесса была городом коммерческим, с оружием ощущалась нехватка, и для обороны решили выкопать четыре старые "екатерининские" пушки из основания портового мола. Ими и отбивался Щеголев 6 часов подряд от огня 350 орудий вражеской эскадры. Чем и заслужил личную благодарность императора Николая, а также чин полковника в свои 22 года.

Город, разумеется, не сдали. По стечению обстоятельств это знаменательное событие произошло 10 апреля, в день освобождения Одессы от немецко-фашистских захватчиков. А о бомбардировке теперь напоминают лишь ядра, застрявшие в постаменте памятника Дюку, в стене Воронцовского дворца, а также трофейная пушка с захваченного фрегата "Тигр", некогда принадлежавшего английской королеве Виктории. Так, город, который "кормил Европу", европейцами же был обстрелян.

ОДЕССА СТРАДАЛА ОТ МОШЕННИКОВ

Спустя век после своего основания Одесса была уже крупным европейским городом. По переписи 1892 года, которую публиковали газеты того времени, в городе жило 304 тысячи душ.

При этом указывается, что дворян в Одессе жило 6 тысяч 367 человек, духовенства — 481, потомственных и личных почетных граждан — 3 тысячи 842, купцов обеих гильдий — 3 тысячи 537, мещан — 129 тысяч 543, цеховых — 7 тысяч 601, крестьян — 39 тысяч 232, колонистов — 4 тысячи 398, отставных и запасных военных — 29 тысяч 16 человек, иностранцев почти двадцать тысяч и еще более 15 тысяч войска.

Южная Пальмира была и образованным городом, так, в университетах обучалось 442 человека, в гимназиях, реальных и коммерческом училищах науку грызет — 3 тысячи 900 студентов, в городских народных, церковных и епархиальных училищах и школах грамотности обучается — 9 тысяч 284.

Самым распространенным преступлением тех времен были мелкие кражи и, как же без него, мошенничество. За год за решетку одесские судьи посылали около трех с половиной тысяч человек.

КУРЯЩИЕ ИЗВОЗЧИКИ И МУЖЧИНЫ С ЦВЕТАМИ

Современники называли Одессу "самым либеральным русским городом" на фоне николаевской эпохи с ее строгими нормами и отрегулированными правилами поведения. К признакам свободы относились: моряки, которые ходили по бульвару в расстегнутых сюртуках, курящие на улицах извозчики, смех молодежи на балконах домов, мужчины с цветами в петличках. "О политике говорят здесь почти все, что пожелают; касаются даже России, как будто она почитается здесь иностранным государством". А Ришелье любил повторять, что не стоит слишком регулировать горожан, ведь видел он в Одессе начало новой свободолюбивой эпохи.