Олесь Бузина
Русско-турецкую войну 1877-78 гг. в нашей школе сейчас не изучают. А напрасно! Ведь это чуть ли не единственное событие в мировой истории, где украинцы пролили кровь за других братьев-славян, отступив от принципа "моя хата с краю". Впервые русская армия, участвовавшая в войне, была сформирована на основе всеобщей воинской повинности. В бой на Балканы были двинуты преимущественно те части, которые стояли на территории украинских губерний. Естественно, процент наших земляков среди них зашкаливал – ведь далеко от дома тогда обычно не служили. Кстати, и в царской гвардии, тоже поучаствовавшей в деле освобождения Болгарии, оказалось много украинцев. В гвардию набирали по ранжиру – а "хохол" на варениках и домашних колбасах рос отлично, составляя один из самых высоких контингентов среди призывников. Да и Дунай первой в той войне форсировала 14-я пехотная дивизия, большинство солдат которой составляли уроженцы Малороссии во главе с генералом Драгомировым – тоже малороссом, род которого происходил от сербов-эмигрантов, в XVIII веке бежавших от турецкого ига на Гетманщину. В общем, можно сказать, наша украинская война, в которой участвовало куда больше наших предков, чем в какой-нибудь УПА!
Кавказский след
Как сказали бы сейчас, войне предшествовала длительная дипломатическая подготовка. В середине XIX века турецкое правительство расселило на территории Балкан около 100 тысяч представителей различных кавказских народностей – преимущественно черкесов и чеченцев. Они бежали от русской армии с Кавказа, где десятилетиями шла война. С местным славянским населением кавказцы ладили очень плохо, всячески задирая его. Знаменитые башибузуки – отряды турецкой кавалерии, наподобие наших казаков – вместе с албанцами составляли как раз эти кавказские выходцы.
Долго так продолжаться не могло. Славяне сначала терпят, а потом берутся за оружие, что их потенциальные угнетатели почему-то постоянно забывают. В 1875 году вспыхнуло сербское восстание на территории Боснии и Герцеговины. Неоднократные обращения России к международной общественности помочь прекратить резню балканских славян в "гуманной" Европе не услышали. Тогда крошечные Сербия и Черногория, не в силах равнодушно созерцать прямо у себя на границе гибель единоплеменников, объявили огромной Турецкой империи войну. И тут же ее проиграли. После сражения под Дьюнишем 17 октября 1876 года дорога на Белград была открыта. А это уже и Россия не смогла стерпеть, тут же предъявив туркам ультиматум прекратить военные действия в 48-часовой срок – иначе разрыв дипломатических отношений! Чтобы угрозы эти восточным людям были понятнее, Александр II через две недели приказал провести частичную мобилизацию.
Турки сначала пошли на попятную, обещая всяческие "реформы" и уважение к правам человека, но потом науськиваемые англичанами обнаглели и потребовали от России не вмешиваться в их "внутренние дела" -- то есть, разрезание животов беременным болгарским женщинам с помощью тех же башибузуков. Запахло настоящей большой войной. Румыния тогда считалась вассалом Турции, и султан потребовал от нее совместного участия в войне с Россией. Но хитрые румыны мигом просчитали, кто победит, и, как пишет русский историк украинского происхождения Антон Керсновский, предпочли "стать на сторону сильнейшего из двух вероятных противников".
Совсем не по Акунину. Переломной точкой в войне стала осада крепости Плевна
Сейчас это сражение помнят в основном по фильму "Турецкий гамбит", снятому по роману Бориса Акунина. Признаюсь, я тоже люблю его творчество, а это роман считаю наиболее ему удавшемся. Но к действительности литературная акунинская "сказка" не имеет никакого отношения.
В романе и фильме карты русским путает выдающийся турецкий шпион, меняющий телеграфные депеши, убивающий курьеров и подставляющий пехотную колонну под шквальный артиллерийский огонь. С ним борется "гениальная" царская разведка в лице каких-то полуалкоголиков в синих мундирах и примкнувшего к ним выдающегося сыщика Фандорина. В конце концов, естественно, агента разоблачают и все заканчивается хеппи-эндом.
В реальности разведка русской армии была организована отвратительно. Кстати, как и турецкая. Ни та, ни другая не сыграли никакой роли. На протяжении всей войны царская ставка плохо представляла, сколько турок сражается на театре военных действий и что они собираются предпринять. Даже того, какие силы засели в Плевне, толком не знали. Разгильдяйство достигало таких размеров, что буквально под носом у "героической" русской кавалерии под командованием генерала Крылова турки дважды умудрились провести с осажденную крепость обозы с продовольствием под совершено ничтожной охраной!
Русской армией командовал брат Александра II великий князь Николай Николаевич
Сведения о противнике он часто черпал, читая австрийские газеты. Причем, эта информация была зачастую точнее, чем та, которую добывала разведка! При каждой армии – и русской, и турецкой – болтались прикомандированные иностранные корреспонденты. По сути, это была первая война в мире, которую освещала свободная пресса. С русской стороны среди журналистов прославился брат знаменитого основателя МХАТа Василий Немирович-Данченко – еще один украинец, отметившийся на страницах этой боевой эпопеи. Был он страшный враль, обожавший в нагрузку к настоящим ужасам присочинять еще и всякую бульварщину для развлечения публики.
На царские именины
Присутствие в армии царя предопределило придворный стиль ведения боевых действий. Главнокомандующий Николай Николаевич решил подарить старшему брату Плевну непременно на именины – 30-го августа. Артиллерийская подготовка продолжалась четыре дня, но оказалась неэффективной. Накануне атаки долго шел дождь, превративший подходы к городу в раскисшее месиво, в котором вязли сапоги солдат. Но наступление все равно не отменили.
С утреца после молебна царская ставка забралась на господствующий над местностью холм и принялась завтракать с шампанским. Поглядывая на колонны "солдатушек – бравых ребятушек", проливающие кровь в отдалении, Александр II провозгласил: "Выпьем за здоровье тех, которые там теперь дерутся – ура!"
Все эту композицию запечатлел на картине "Перед Плевной" художник Василий Верещагин, находившийся тут же. Полотно получилось знатное! Царь, штаб, свита, мундиры, бинокли, пейзаж с войсками – все, как настоящее. Однако некоторые остряки уверяли, что живописец забыл изобразить гору выпитых бутылок, валявшихся у ног русского генералитета, вместо ключей от крепости.
Подвыпивший штаб плохо руководил штурмом
Точнее, совсем не руководил. Из наступавших колон успех имела только одна, которой командовал самый молодой в армии 34-летний генерал Михаил Скобелев. Она захватила два редута и оказалась всего в 300 метрах от города. Если бы в ставке действительно командовали, а не распивали шампанское, на поддержку Скобелеву бросили бы резервы и Плевна бы пала. Генерал умудрился продержаться на редутах целые сутки, но в пьяном штабе так и не сообразили ему помочь!
Американский фактор
Окончательный вклад в победу турок внес американский военный атташе, находившийся при русской армии. Именно он переломил волю царя к победе. Эпизод этот описал в воспоминаниях тот же Верещагин: "Около 6 часов вечера из сплошного дыма выделилась фигура всадника в шляпе с широкими полями, в какой-то полувоенной форме, фигура сошла с лошади и стала подниматься; в ней узнали американского военного агента, капитана Грина, возвращавшегося с наших позиций. Государь тот час же попросил его к себе и стал расспрашивать. Я стоял близко и слышал, как Грин рассказывал, что все атаки отбиты и штурм со всех сторон не удался. Я видел, что действие этого рассказа на государя, главнокомандующего и окружающий лиц было ужасное: вероятно, тут же запала в них мысль о необходимости оставить всякие дальнейшие попытки действовать открытой силой".
Информацию Грина, который, естественно, не мог объехать все многокилометровое кольцо осады, к тому же, скрытое в клубах порохового дыма, даже не умудрились проверить. Ставка приказала отводить войска на исходные позиции. Весь героизм скобелевского отряда пошел коту под хвост из-за одного американского болтуна и слабоволия русского командования! Плевну взяли только после многомесячной осады, когда оголодавшие турки всерьез подумывали, а не слопать ли всех местных собак, несмотря на то, что их так презирал пророк Мухаммед.
Самая популярная война
Сейчас просто сложно представить, что войны могут быть популярными. Но с походом на Балканы в 1877 году именно так и получилось. Русское общество просто помешалось на помощи братьям-славянам. Теперь говорят, что это была якобы "имперская" политика. Но, скажите, какую имперскую пользу мог получить, к примеру, будущий основатель первого украинского стационарного театра Николай Садовский, молодым офицером поучаствовавший в этой войне и всегда гордившийся своим Георгиевским крестом? Значит, был еще и душевный порыв, искреннее желание поддержать слабого!
Еще до объявления войны Александром II в рядах сербской армии, дравшейся с турками, оказалось 7 тысяч русских добровольцев. Да и командовал ей русский генерал Черняев – герой колониальных войн в Средней Азии. Кроме художника Верещагина, рисовать батальные картины в действующую армию попросились Поленов, Ковальский и Соколов. Добровольцами на войну отправились писатели Гаршин, Гиляровский и автор популярного романа "Петербургские тайны" Крестовский. Солдатские ноги пилили лучшие врачи – Боткин, Пирогов и Склифосовский. Отображая общее настроение, даже Лев Толстой в финале "Анны Карениной" своего Вронского отправил сражаться с турками.
И только Федор Достоевский относился к маленьким славянским братьям скептически. В его "Дневнике писателя" имеется глава "Особое словцо о славянах, которое мне давно хотелось сказать". В ней Федор Михайлович писал: "России надо серьезно приготовится к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами… Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все обратятся к России за помощью". В XX веке примерно так и получилось.
Могли взять Константинополь, но не захотели
Несмотря на бардак в русской армии, войну все-таки выиграли, так как турецкая была еще хуже. Балканы русские перевалили в разгар зимы, вызвав удивление даже у знаменитого немецкого полководца Мольтке – в Европе по снегу тогда никто не воевал. А в январе передовые отряды воинства Александра II были уже под Константинополем. Историки до сих пор спорят, что было бы, если бы царь приказал город взять. Англия в этом случае грозила войной. Но, по-моему, не решилась бы. Установленные на берегу Мраморного моря русские батареи уничтожили бы британский флот. Скорее всего, Александр II просто психологически устал воевать. Да и деньги в бюджете кончались. Но, как бы-то ни было, император заслужил прозвище Освободителя – и за то, что отменил крепостное право, и за освобождение от турок Болгарии.
Последний великий полководец царской России умер в борделе
Балканская война подарила России последнего великого полководца – Михаила Скобелева по прозвищу "белый генерал". Так его называли за пристрастие к мундиру белого цвета. Генерал был не только бравым воякой, но еще и "гуманитарием" и провидцем. Он любил выступать с зажигательными воинственными речами перед прессой и предсказал будущую войну с Германией. При дворе его постоянно одергивали за длинный язык. Генерал обижался и с горя отправлялся кутнуть в ресторан или развлечься с проститутками. Он очень мечтал о войне с немцами и взятии Берлина – эдакий маршал Жуков, родившийся не вовремя. Умер нелепо – в московском борделе, в объятиях знаменитой кокотки Ванды. Не понятно, как там она его ублажала, но вскрытие показало, что герой Плевны скончался от внезапного паралича сердца. После этого Ванду называли не иначе, как "Могила Скобелева". Было генералу всего 39 лет.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы