Олесь Бузина
(Окончание. Начало читайте ЗДЕСЬ)
Первые же документы, относящиеся к военной службе барона в России, раскрывают точную дату его производства из пажей в офицеры. 5 декабря 1739 года Мюнхгаузен получает чин корнета. А буквально через три дня Военная Коллегия постановила: "Пожалованного из пажей Гиранимуса Карла Фридриха фон Минихаузина в кирасирской Брауншвейской полк в корнеты определить в том полку на порозжую ваканцию и жалованье давать, а при первой даче за повышение вычесть на гошпиталь. И верности присягу учинить ему при команде как указы повелевают. И для того велеть ему при команде явитца на срок по регламенту, в чем взяв от него реверс, для проезду дать пашпорт и на чин патент".
За этот патент Мюнхгаузен расписался 19 декабря. Причем, по-немецки: "Ich habe das obegemalte empfangen" ("Я вышепереписанное принял"). Писать по-русски барон не умел и до конца жизни так и не научился. Все служебные документы, составленные для него русскими писарями, он подмахивал на родном немецком языке. Даже через десять лет, уже к концу службы, познания Карла Иеронима в грамотности аттестовались так: "Умеет по немецки, а по руски только говорит".
В медицине существует термин "синдром Мюнхгаузена"
Впрочем, русские тоже не особенно церемонились с иностранным "военспецом" и писали его длинную фамилию в бумагах, как бог на душу положит: "Минихаузина", "Минихгаузин" и даже "Менехгоузен". Представляю, как матерились при этом Ваньки и Павлушки! Небось, еще и добавляли: "У, собака немецкая! Как же тебя писать-то?!"
В русских кирасирских полках среди офицеров был полный интернационал. Тут служили пруссаки, браунгшвейгцы, ганновернцы, австрийцы, итальянцы, англичане, французы, все виды прибалтийских немцев, а также, без сомнения, и различные темные личности, выдавшие себя за "благородных иностранцев".
Подтасовка. Мюнхгаузен был кирасиром, а в фильме он стал гусаром
Кирасиры были родом войск новым, заведенным только в 1731 году фельдмаршалом Минихом. Даже породистых лошадей и некоторые элементы снаряжения, вплоть до кирас, поначалу выписывали из-за границы. Не говоря уже об офицерах — специалистах по обучению кирасирскому делу. Для этой разновидности кавалерии кони требовались крупные, сильные, способные носить рослого всадника вместе с кирасой. В России таких не было. Поэтому их завозили из Германии вместе с инструкторами. Недаром, и полк, в котором служил Мюнхгаузен, назывался Брауншвейгским — в честь его бывшего патрона принца Антона Ульриха Брауншвейгского, у которого наш герой начинал службу в пажах.
А то, что Карл Иероним попал из пажей в кирасиры, а не остался при дворе, можно считать нечаянной удачей. В том самом 1739 году, когда закончилась война с турками, в которой удалось поучаствовать и нашему барону, его патрон принц Антон Ульрих Брауншвейгский наконец-то женился на принцессе Анне Леопольдовне — племяннице императрицы и наследнице российского престола. Наследница была лакомым кусочком: "ростом выше обыкновенного и очень статна; отличалась чрезвычайною белизною лица, которому темно-русые волосы придавали еще более блеска, свободно говорила на многих иностранных языках". Однако принцесса не любила своего мужа, предпочитая ему посла Саксонии в Петербурге графа Линара, который, как писали историки, "овладел ее сердцем" — и, наверное, всем остальным. Линар был писаный красавец, и принц Брауншвейгский — маленький, женоподобный, с мягким характером и тихим нравом — никак не мог быть соперником любовника собственной супруги. В молодой семье все постоянно ссорились.
Служить пажом, когда по дворцу летали тарелки и стаканы, было не самым приятным делом. Но главное даже не это. После смерти императрицы Анны Иоанновны ее статная племянница недолго оставалась у власти. Она успела только родить своему мужу ребенка — так называемого "императора-младенца" Иоанна Антоновича — и вернуть в Россию высланного за амурные шалости ее тетушкой саксонского посла. Буквально через несколько месяцев постоянно ссорящееся семейство — и Антона Ульриха, и Анну Леопольдовну, и пускающего пузыри в люльке Иоанна Антоновича — свергла вместе с бравыми гвардейцами и бодрым хохлом Алексеем Разумовским (этот, в отличие от заморского принца, свое не упустил!) дочь Петра Великого Елизавета Петровна. На троне снова оказались русские, а немцев загнали в ссылку аж в Холмогоры — на родину Ломоносова! Ехать бы вместе с ними и Мюнхгаузену, но он, слава богу, уже два года служил в кирасирском полку и не имел к придворным интригам никакого отношения.
КОРНЕТ НА УБОЙ
Девятнадцатилетний Карл Иероним имел самый младший офицерский чин в кавалерии — корнета. "Корнет" по-французски — "флаг". Первоначально его главной обязанностью было возить на поле боя штандарт — маленькое квадратное знамя. На русский язык это звание можно было дословно перевести как "прапорщик". Что еще можно доверить молодому неопытному офицеру в бою, кроме "священной хоругви"? А если убьют, не жалко, другого знаменосца найдем! Молодые — обычно глупые и хотят совершать подвиги, например, умереть со знаменем в руках.
Но в XVIII веке кирасирский корнет собственноручно штандарт уже не таскал. Для этого был знаменщик из предназначенных на убой простых солдат. А корнет был просто самым младшим офицером в кавалерийской роте, которой командовал ротмистр — в буквальном переводе "мастер роты". Между ним и ротмистром было еще два офицера — подпоручик и поручик. Две роты составляли эскадрон. А пять эскадронов — полк, в котором служили 35 офицеров, 70 унтер-офицеров, 690 рядовых, 20 трубачей и один литаврщик. Всего полк насчитывал по штату 977 человек и 781 строевую лошадь. Причем, кирасирская лошадь стоила в три раза дороже, чем драгунская — целых 60 рублей серебром.
Конь-огонь! В XVIII в. лошадей для русской кавалерии завозили из Германии
Все это хозяйство требовало постоянного присмотра и попечения. Лошади имели привычку дохнуть, кирасиры — напиваться и продавать казенное имущество, а седла — исчезать в неизвестном направлении, словно у них ночью отрастали копыта и хвосты, уносившие эти изделия из бездушной кожи на ближайший базар.
Пока у власти находился принц Антон Ульрих, одновременно командовавший Брауншвейгским кирасирским полком, где служил его бывший паж, барон быстро рос в чинах. Всего за год из корнетов он стал подпоручиком и поручиком, прыгнув на две ступени вверх. Впереди маячила хлебная должность ротмистра. Но радости жизни это не добавило. Вся служебная переписка Мюнхгаузена, в основном, заполнена повседневными хозяйственными и военно-уголовными вопросами.
"ДВА РУБЛИ СОРОК КОПЕЕК"
К примеру, 5 января 1741 года поручик Мюнхгаузен доносил в полковую канцелярию: "Сим же репортую: кирасир Федор Лебедев украл бывши на конюшне на крауле овса четыре четверика". И подпись по-немецки: "Lieutenant von Munchhausen".
А 17 февраля того же года уже полковая канцелярия строго приказывала поручику Мюнхгаузену: "Старые кирасирские седла изволите, собрав в одно место, содержать в бережении впредь до ордера".
А еще 4 января 1741 года "лейтенант фон Мюнхгаузен" напоминал начальству, что из покойного ротмистра князя Сибирского вычтено "два рубли сорок копеек" за проступок кирасира Ивана Кудрявцева, потерявшего "на Украинской линии кирас" (то есть, кирасу — металлический нагрудник), "которые и по сие число деньги с него в роту не получены. Того ради полковую канцелярию покорно прошу о вычете с него Сибирского помянутых денех учинить свое благорасмотрительное определение".
Последнее донесение было, так сказать, эхом прошедшей русско-турецкой войны. Полк Мюнхгаузена уже стоял в Риге, кираса была утрачена под Богодуховом на Украине, а деньги за нее до сих пор (два года уже прошло!) так и не были компенсированы в ротное хозяйство, за которое отвечал теперь барон, временно исполнявший обязанности командира роты. Даже с покойным русским разгильдяем князем Сибирским, недосмотревшим за кирасиром Кудрявцевым, приходилось воевать!
ДЕЛО РЯДОВОГО ПЕРДУНОВА
Некоторые же документы веселят нас даже сами по себе — одними только фамилиями. Вроде бы, обычная служебная переписка, а читаешь и буквально за живот хватаешься. Да и как не схватиться, если 25 января 1741 года все та же неугомонная полковая канцелярия приказывает поручику Мюнхгаузену отправить в Ригу получившего отставку рядового Василия… Пердунова! Немедля отправить! Как будто не было в Российской империи дела важнее, чем срочно дать героическому Пердунову долгожданный дембель! Замечу, что отставку Пердунов мог получить, только окончательно "просрав" свое здоровье на царской службе — в те годы служили даже не 25 лет, а пожизненно — пока хватит сил. До полного изнеможения. Крепкие были люди! Железные! Не то что нынче, когда, простите, пукнуть солдат не успеет, а уже служба кончилась — год отдал Родине, строя кому-то "секретный объект" — то есть, командирскую дачу, и домой! Не тот теперь Пердунов пошел… Куда ему до прежнего!
Мюнхгаузен командовал элитной первой ротой полка — лейб-кампанией. Именно это подразделение встречало в Риге будущую императрицу Екатерину ІІ, когда ее еще девочкой везли выдавать замуж в Россию. Но приятные церемониальные обязанности были исключением. В остальном же Карл Иероним должен был беспокоиться о ветеринаре Фаншмите, который уехал из полка и лошадям "лекарства никакого не оставил" ("Того ради покорно прошу для пользования вышеозначенных лошадей прислать Фаншмита, и чтоб оному повелено быть при лейб-компании до излечения оных лошадей"), и отчитываться, сколько лошадей сдохло за три года и куда делись их породистые шкуры? ("Коликое число с начала 738 сего 741 году маия по 17-е число пало государевых кирасирских, нестроевых и подъемных, також драгунских и в упряжку лошедей, и что со оных шкур снято и где по какой цене проданы, и за негодностию что не снято, о том при сем ведомость сообщаетца. А за проданныя шкуры имеющиеся деньги впредь для отдачи в козначе<й>ство чрез нарочного неумедля присланы будут").
Такую, с позволения сказать, жизнь, вынуждавшую его вникать в дела коней и рядовых Пердуновых, Мюнхгаузен терпел одиннадцать лет! Бывший его принц гнил в своих Холмогорах. Замолвить за экс-пажа словечко было некому. Поэтому Карл Иероним дослужился только до ротмистра, ни разу больше не поучаствовав в войне. Только успел в 1744 году жениться в Риге, чтобы уж совсем не скучать, на местной дворянке Якобине фон Дунтен. А потом в Германии поумирали его старшие братья, не оставив других наследников, и наш бравый герой вернулся в родной Боденвердер, чтобы отныне и до конца дней вести жизнь помещика.
Николай II. Последний царь в форме "желтого кирасира" — того полка, где когда-то служил Мюнхгаузен
"Русский опыт" Мюнхгаузена оказался весьма востребованным на немецкой почве, и он сразу же стал "пересаживать" его прямо в уши соседей. Бывший кирасир вдохновенно врал о шубе, которая сошла с ума в Петербурге, так что ее пришлось пристрелить, о глупых русских утках, пробитых одним шомполом, вылетевшим из ружья, и зажаренных прямо на нем, как на вертеле; о волке, которого барон вывернул наизнанку, засунув ему руку в пасть, о том, как пришлось вытаскивать себя за волосы из болота вместе с конем во время войны с турками (причем в Крыму, где ни Мюнхгаузен не был, ни болот, кроме побережья Сиваша, нет!), в общем — обо всем, кроме своей реальной службы, отнюдь не заполненной подвигами.
Все это было так называемыми "ветеранскими байками". В медицине даже существует термин "синдром Мюнхгаузена" — явление, когда суженное от пережитого шока сознание заполняется фантастико-героическими историями. Видимо, во время своего единственного похода в Бендеры еще восемнадцатилетним пажом, барон крепко перетрухнул! Или был контужен. А может, просто от природы он имел склонность к бескорыстному неудержимому вранью и мощную фантазию. Но, как бы то ни было, а слава о "бароне-историке" разнеслась по всем немецкоязычным странам, на которые делилась тогда еще не объединенная Германия.
Правда, сам Мюнхгаузен меньше всего мечтал о такой скандальной славе. Барон просто развлекал под пиво приятелей байками о похождениях на сказочном Востоке, где даже лошадь можно сшить из двух половинок. И в результате стал жертвой скандала, который превратил его — ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА — в самого известного персонажа немецкой литературы.
БАРОН — ЖЕРТВА ПИАР-ВОЙНЫ
У прославленного барона был дядюшка — основатель Геттингенского университета и премьер-министр Ганновера Герлах Адольф фон Мюнхгаузен. Дядя Мюнхгаузена имел конфликт с литератором и финансовым мошенником Эрихом Распе. Распе продал часть старинных монет из университетской коллекции, а потом убежал в Англию (страну всех любителей "свободы слова"), спасаясь от ареста в Ганновере. В Лондоне он решил отомстить дяде Мюнхгаузена и анонимно издал в 1785 году книгу-пасквиль про его племянника. Книга называлась "Рассказы барона Мюнхгаузена о его необычайных путешествиях и походах в России". Мол, смотрите, какой ИДИОТ имеет честь быть ближайшим родственником премьер-министра Ганновера и как плохо идут дела в нашей деспотической Германии!
Хозяева Мюнхгаузена — принц Антон Ульрих и принцесса Анна Леопольдовна — жили как кошка с собакой
К тому же, сочинение Распе замечательно вписалось еще и в британский политический контекст. Англией в то время правила Ганноверская династия и ее представитель король Георг III сошел с ума, отчего его приходилось время от времени закрывать прямо во дворце, чтобы он не бросался на окружающих. А принц Уэльский, правивший вместо короля, прогуливался от веселой жизни без папы-придурка так, что его дом даже опечатывали по суду за долги. "В Ганновере все такие!" — решили читающие и думающие англичане. Пасквиль на племянника главы ганноверского правительства, сразу же стал бестселлером и за год выдержал аж четыре издания! Анонимка Распе и явилась тем ядром, верхом на котором Мюнхгаузен полетел к мировой славе, чтобы вернуться к нам уже через литературу.
ПОЛК МЮНХГАУЗЕНА "УМЕР" В КИЕВЕ
Мюнхгаузена (и это уже без всяких преувеличений!) можно назвать самым знаменитым иностранцем, когда-либо посетившим Киев. Замечательно и то, что тот полк русской армии, в котором он служил, тоже некоторым образом связан с Киевом! Родной полк Мюнхгаузена назывался Брауншвейгским кирасирским. В XIX веке после переименования он стал Лейб-Гвардии Кирасирским Его Величества (так называемые "желтые кирасиры", дислоцировавшиеся в Царском Селе). В 1917 году, во время Первой Мировой войны, этот полк находился в Киеве и был расформирован под новый 1918 год в Святошине, за отказ от… украинизации. Духовные потомки Мюнхгаузена, до последней минуты храня кирасирские традиции, отказались надеть шаровары. Такому издевательству над своей природой они предпочли уход в вечность.
Читайте также:
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы