Кристина Зеленюк
политический обозреватель Пока новая политическая команда в Украине только формирует свои цели и приоритеты, в Евросоюзе проходят не менее интересные процессы. После выборов в Европарламент продолжается перетасовка портфелей в Еврокомиссии. Часть "старых" хороших знакомых Украине еврокомиссаров могут сохранить свои позиции, только уже на новых должностях. Правда, есть риск, что портфель профильного комиссара по расширению и европейской политике соседства достанется представителю Венгрии. Будапешт, как известно, уже не первый год блокирует европейскую и евроатлантическую интеграцию Киева.
Еврокомиссар по вопросам расширения, как известно, играет не последнюю скрипку и в Восточном партнерстве (ВП) – политике ЕС, которой в этом году исполнилось 10 лет. Именно благодаря ему Украина подписала Соглашение об ассоциации и зоне свободной торговли (DCFTA) и получила безвиз. Однако, юбилейного саммита в этом году страны-участницы так и не дождались. Брюссель ограничился лишь двухдневной конференцией в мае. Сайт "Сегодня" расспросил у одного из основателей ВП, бывшего премьер-министра Швеции Карла Бильдта, нужно ли пересматривать политику ВП и какое влияние на эту политику ЕС оказывает Россия.
- Восточному партнерству десять лет. Вы – один из его авторов. Результаты оправдали ожидания?
- Я бы сказал, да. История такая, что это совместная инициатива Карла Бильдта и моего тогда польского коллеги Радослава Сикорского, которая родилась поздней осенью 2008 года сразу после российско-грузинской войны. Это ускорило принятие решения в ЕС, которое официально воплотилось в жизнь в 2009 году. Тогда и было создано Восточное партнерство на саммите в Праге. Почему это произошло так быстро? Потому что мы должны были уделить внимание странам Восточного партнерства. В тот момент все наше внимание было сосредоточено на России. Проводилось по два саммита в год, плюс регулярные встречи. Тогда мы сказали: "Хорошо, но мы не должны пренебрегать и другими странами региона". "Помогла", если можно так сказать, российско-грузинская война.
Теперь, оправдали ли наши усилия ожидания? Ну, давайте честно посмотрим, где тогда были наши ожидания? Во-первых, в 2008-2009 году базовой целью было повысить внимание ЕС к этим странам и создать лучшие условия для стран региона развивать отношения с Европейским союзом. И, думаю, к десятой годовщине Восточного партнерства мы смело можем сказать, что достигли этой цели. Во-вторых, нам удалось создать концепцию Соглашения об ассоциации и зоны свободной торговли (DCFTA), которое подписали три страны ВП. Думаю, это даже больше, чем мы ожидали в 2008 году.
- Если бы Вы могли вернуться на десять лет назад, что бы Вы изменили?
- Не думаю, что я бы что-то менял. Восточное партнерство еще действует, никто его не закрывает, оно на волне. И, если вы посмотрите, там больше рамок, которые потом наполняются некой политикой, политическим диалогом и выполнением DCFTA, как и двусторонними программами.
- Получается, ВП стало результатом конкуренции стран Восточной Европы с Францией и другими странами Западной Европы, которые больше внимания уделяли Югу?
- Нет, это не была конкуренция. Но нужно сказать, что в то время была большая французская инициатива, так называемое Средиземноморское партнерство. Оно было основано во время огромной встречи в Париже (на учредительном саммите в июле 2008 года. – Авт.). Это создавало напряженность. И, честно говоря, нам на это нечем было ответить. Да, ВП – это о политике нашего соседства по отношению к другим странам. Но не по отношению к России, о чем также были дискуссии. Так что я бы сказал, что это не конкуренция, а взаимодополняемость.
- Давайте развенчивать мифы. Восточное партнерство предусматривает членство в ЕС?
- Нет, вообще не обязательно. Возьмем Беларусь, которая хотела стать частью ВП. Минск является участником ВП на очень минимальных условиях. По сравнению с 2009 годом они показали минимальные условия развития. Но никто бы не предложил перспективу членства Беларуси. Поэтому все это зависит от разных факторов проблем.
- Вам не кажется, что ВП нужно пересмотреть или изменить?
- Знаете, это то, что стоит делать постоянно. И, вообще-то, ВП и так меняется и развивается. Сейчас у ЕС с уже ассоциированными тремя членами ВП намного более тесные отношения, чем, к примеру, с Беларусью, Арменией и Азербайджаном. Сейчас Армения продвигается и хочет быть ближе к ЕС, чем это было раньше.
- Но на территории Армении российская военная база…
- Да. Но она может быть там, поскольку ВП не покрывает вопросы безопасности.
- Украина, Молдова и Грузия в отношениях с ЕС обогнали остальные страны ВП. Может, ЕС стоит предложить нам более амбициозный проект в рамках ВП?
- На сегодняшний день для Украины, Молдовы и Грузии уже существуют такие проекты. Для Украины – это энергетические проекты, покрывающие вопросы транзита газа и энергетической эффективности. Похожие проекты есть с Молдовой и Грузией. Во многом это зависит от условий. Но если взять все три страны, то отношения Украины с ЕС более тесные, чем у Молдовы и Грузии, что также объясняется размерами страны, географией и другими факторами.
- В Украине под более амбициозным проектом понимают перспективу членства.
- Но само понятие "перспективы членства" уже есть по определению. В статьях Римских договоров (подписаны в 1957 году. – Авт.) это есть. И если вы посмотрите на положения DCFTA и Соглашения об ассоциации, там есть четкие обязательства их имплементировать. И мы только в начале этого пути.
- Хорошо, Вы видите влияние России на ВП?
- Да, они пытаются. Но если вернуться к весне 2008 года, мы все говорили о визии Европы от Лиссабона до Владивостока. Тогда у нас были намного более тесные отношения с Россией, чем со странами ВП. И тогда действительно серьезно стоял вопрос, почему мы должны уделять больше внимания странам ВП, а не России. Мы предложили России стать частью ВП, но они не захотели. Россия хотела иметь личные привилегированные отношения с ЕС, а не делить их с маленькими, менее значимыми странами. Потом, конечно, события начали развиваться по-другому. Они, как мы знаем, делали все возможное, чтобы остановить DCFTA (стран ВП с ЕС. – Авт.).
- Все мы помним, как после визита в Москву Янукович отказался подписать Соглашение об ассоциации на Вильнюсском саммите. Похожие примеры могу привести по Армении и Азербайджану. Что это, если не влияние России?
- В случае с Украиной и Арменией это было прямое влияние России. В этом никто не сомневается. Россия имеет большое влияние на Армению в плане безопасности. Поэтому у России были сильные аргументы, чтобы убедить Армению вступить в таможенный союз с Россией.
- Пока в ЕС нет консенсуса по членству Украины. Частично это из-за России. Частично из-за того, что мы не готовы. Но Москва не может диктовать, кому становиться членом ЕС, а кому – нет.
- Существует еще третья причина. В ЕС в целом нет консенсуса по дальнейшему расширению. Многие страны заняты своими внутренними проблемами. Их мы должны решить в первую очередь. Что касается Украины, это займет некоторое время, пока вопрос появится на повестке дня. На очереди вступление в ЕС Балканских стран. Но даже это потребует времени.
Напомним, ранее новости "Сегодня" рассказывали, что правительство Украины хочет объединить украинский и европейский энергорынки.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы