Скандальный угон бомбардировщиков из Украины в РФ: эксклюзивные подробности от очевидцев 26 лет спустя

Самолеты угоняют. Как и автомобили. Не так часто, но — бывает. И не только пассажирские лайнеры, а и грозные боевые машины. В мировой авиации явление известно как скай- или хайджекинг. По-простому — воздушное пиратство.

Такие попытки недавно были зафиксированы в Николаевской и Хмельницкой авиабригадах — оттуда самолеты намеревались перегнать в Россию. Осуществить задуманную провокацию помешала военная контрразведка СБУ, о чем рассказывалось в нашем материале 18 декабря 2017 года.

Но случались в отечественной авиации эпизоды, имевшие противоположный исход. Одному из них сегодня исполняется 26 лет. За давностью о нем порядком подзабыли, а кто помоложе, и вовсе не слышал.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Тогда же, на заре становления независимости Украины, ЧП стало просто бомбой. Было от чего: взлетев со Староконстантиновского военного аэродрома в Хмельницкой области (в просторечии сокращенно — Старкон, Старое), экипажи сразу шести бомбардировщиков Су-24 несанкционированно пересекли границу с Россией и приземлились на авиабазе Шаталово, недалеко от Смоленска.

Перебежчиков встречали в Шаталово чуть ли не хлебом-солью...

Скандал странным образом совпал с проведением в Минске совещания глав государств СНГ. Это придало ему явно выраженный политический акцент, посеяв недоверие и даже некоторую растерянность. Происшедшее выглядело нелепо — что ж это за Содружество, если с ведома высших военачальников (либо с санкции и благословения тех, кто над ними) возможны такие эксцессы!

О том, что акция не была спонтанной, готовилась и продумывалась заранее, свидетельствовало то, что шестерку перебежчиков в Шаталово встречали чуть ли не хлебом-солью, военным оркестром, в присутствии российских телерепортеров.

В общей сложности угонщиков было 13 — по два человека в каждом экипаже (летчик и летчик-штурман), а в Шаталово их ожидал еще один старший офицер, который накануне вывез из Старкона знамя полка.

А потом с "героями", как их представили российские СМИ, лично встретился и главнокомандующий ВВС Объединенных вооруженных сил СНГ Петр Дейнекин, ставший впоследствии главкомом ВВС России (умер в прошлом году в возрасте 79 лет). Он принимал участие в минском саммите, но в экстренном порядке покинул его и прилетел в подмосковный Чкаловский — пожать руку каждому "смельчаку".

В украинскую прессу просочилось не так уж много информации о криминально-детективном блокбастере. Представители Министерства обороны, ВВС Украины и тогда, и позже комментировали случившееся сдержанно — кому охота оправдываться... Старались ограничиться сухой констатацией, расценив событие как недружественный жест со стороны РФ и потребовав вернуть самолеты. Но возвращать их и не думали.

Лишь по прошествии нескольких лет, когда страсти поутихли и история начала забываться, вышли документальные фильмы о "воздушном рывке". Не всех фигурантов отыскали — жизнь разбросала их по белу свету. Те же, кого все-таки нашли, уговорив пойти на контакт, перед камерами продолжали считать себя героями.

На запросы "Сегодня" с просьбой ознакомиться с результатами расследования в ГПУ и СБУ ответили, что часть материалов давно уничтожена, а сохранившиеся "не достойны внимания прессы". Что было, то было, и нечего прошлое ворошить, сказал нам уважаемый генерал...
Но "Сегодня" вышла на людей, оказавшихся в круговороте тех событий. С пристрастием мы расспросили о том, что на самом деле произошло четверть с лишним века назад, и что осталось за кадром. Услышанные эксклюзивные, ранее малоизвестные подробности, на наш взгляд, оказались важными, интересными, поучительными.

Ключевые версии служебного расследования

Политическая. По одной из основных версий, угон задумывался в противовес позиции президента Леонида Кравчука, недвусмысленно намекавшего на возможный выход Украины из СНГ.

Дискредитационная. По другой, был призван показать слабость наших Воору­женных сил, в частности систем ВВС и ПВО, позволивших беспрепятственно "увести" самолеты.

Репутационная. По третьей, это была классическая дискредитация пилотов и штурманов, готовых якобы служить где-угодно, кроме Украины. Мол, большинство угонщиков отказались принимать присягу на верность украинскому народу, заявив, что она принимается только раз в жизни, и дважды делать это не намерены.

Личный интерес. Наконец, четвертая версия — стремление кардинальным образом разрешить сугубо личные служебные и бытовые проблемы, представив свои действия как жест отчаяния и вызов украинскому командованию.

Что такое Су-24: для НАТО — "Фехтовальщик"

Су-24 — сверхзвуковой тактический фронтовой бомбардировщик с изменяемой геометрией крыла. В натовской классификации — "Фехтовальщик" (Fencer).

Предназначен для нанесения ракетно-бомбовых ударов в простых и сложных метеоусловиях днем и ночью, в том числе на малых высотах с высокоточным поражением наземных и надводных целей.

Оснащался стрелково-пушечным вооружением, управляемыми и неуправляемыми авиаракетами различного класса, ракетами "воздух-воздух", "воздух-земля".

Разработан в ОКБ Сухого в середине 1960-х. Первый полет — январь 1970 года. На вооружение в ВВС поступил в 1975-м. Серийно выпускался в Новосибирске до 1993-го. Всего произведено около 1400 самолетов.

Максимальная скорость — до 1700 км/ч. Практический потолок — 17 000 м. Дальность полета — 1500 км. Применялся в Афганистане, Чечне, Ливии, Сирии, других вооруженных конфликтах.

Экипаж — 2 человека.

Эксплуатируется Воздушными силами Украины до сих пор в модернизированном варианте как Су-24М.

Очевидец: "Сбивать наших никто бы не стал..."

Михаил Сергиенко (фамилия по его просьбе изменена) служил в начале 90-х в Старконе, и тот ночной вылет прекрасно помнит до сих пор. Вот его интерпретация событий:

— В ночь на 13 февраля 1992 года шли плановые тренировочные полеты. Ничего необычного. Все как всегда. Но через какое-то время после вылета шестерка бомбардировщиков Су-24, которой командовал заместитель командира дивизии полковник Черный, вдруг как по команде отключила радиосвязь с землей, изменила курс и направилась на север к границе с Белоруссией. Не один самолет, не два — все шесть!

На экранах радиолокаторов КДП (контрольно-диспетчерского пункта) и Центров управления воздушным движением непонятные, ничем не предусмотренные и ни с кем в Старконе не согласованные маневры, естественно, были сразу зафиксированы. Несколько раз пытались запросить экипажи — в ответ молчание. Только однажды прорвался голос замкомдива: на вопрос — "Куда следуете?", тот отрезал: "Скоро сами узнаете!". И связь оборвалась...

На уточнение, можно ли было в той острой ситуации поднять самолеты на перехват угонщиков или, скажем, применить средства поражения с земли, Сергиенко отрицательно качает головой:
— Поначалу вообще не было понятно, что это угон — предполагали, машины сбились с курса, отказали приборы, возникли какие-то технические неполадки, но если бы Черный по рации и сообщил о намерении уйти, сбивать наших "бомберов" никто бы не стал, такое в голову не могло прийти — боялись провокаций.

Су-24 — машина скоростная, за минуту преодолевает огромные расстояния. К тому же способна лететь на предельно малых высотах. По прямой из Старкона до Смоленска — что-то около 700 км. Для такого самолета — пустяки. Короче, на согласования ушла бы куча времени. Вполне хватило б и до Москвы...

Между тем при подлете к украинско-белорусской границе шестерка подвернула правее, обогнула ее (видимо, решили не рисковать, чтобы не нарваться на систему ПВО "сябров"), приблизилась к российской и... вскоре самолеты один за одним штатно сели в Шаталово.
Там, прямо на летном поле, уже был выстроен личный состав местной войсковой части, а начальник штаба Староконстантиновского полка подполковник Криштопа торжественно вручил "перебежчикам" боевое знамя, заблаговременно вывезенное им же в Смоленск, только не самолетом, а легковушкой.

Несколько дней топовой темой российских СМИ был "беспримерный", "смелый" и "отважный" поступок украинских летчиков, "отказавшихся служить под желто-синими знаменами" и "принимать присягу незалежной". "Виновникам торжества" с барского плеча были обещаны щедрые дары — досрочные звания, должности, на ступеньку выше занимаемых в Старконе, трудоустройство и жилье для семей.

— Вот так выглядела эта военно-политическая мелодрама, — с горечью признается Сергиенко. — Неприятно, конечно. Но факты — вещь упрямая. А данный факт имел место быть. Офицер добавляет, что через несколько дней в полку, где служили угонщики, прошло собрание. Его участники дали принципиальную оценку случившемуся, заявив, что "силой никого не принуждали служить народу Украины". Те же, кто хотел перевестись в другое место службы, включая Россию, мог сделать это "и без хулиганского демарша, который нанес большой моральный урон украинской армии".

Выдумки и правда об "угоне века"

1. Акция готовилась в обстановке строгой конспирации. Посторонние о ней ничего не знали. МИФ. О предстоящем угоне было известно из оперативной информации примерно за полторы недели до события. Но должной реакции не последовало.

2. Всего украинско-российскую границу должны были пересечь девять самолетов. Экипажи трех машин, якобы испугавшись, вернулись на базовый аэродром. МИФ. Угонять решили шесть бомбардировщиков — по двое членов экипажа в каждом.

3. Был разработан не один, а четыре маршрута перелета в Россию, в том числе через воздушное пространство Белоруссии, дабы в случае обнаружения системами украинской ПВО самолеты не были сбиты. МИФ. Силы ПВО Белоруссии были готовы применить свои средства поражения, о чем предупредили нарушителей.

4. Угон не был привязан к минскому саммиту глав государств СНГ, а совпал с плановыми полетами. МИФ. Именно ко дню открытия встречи и была приурочена громкая акция, имевшая политическую подоплеку.

5. После приземления в Шаталово украинские Су-24 были использованы для несения боевого дежурства ВВС России. МИФ. Документация на самолеты осталась в Старконе, что исключало их полеты. Отдельные узлы и механизмы были демонтированы и применены в других машинах.

Зигзаги судеб: от минут славы до... Забвения

С летчиками, угнавшими бомбардировщики, понятно. А как уезжали семьи перебежчиков?
Сергиенко говорит, что за ними в Старкон из России прибыли шесть армейских грузовиков и автобус. В КамАЗы погрузили имущество, в автобус сели жены и дети. И уехали — тихо, без долгих проводов, слов прощания и слез.

Обещания, данные "перелетчикам" (так их, по словам наших собеседников, долго еще называли в Старконе), были в целом выполнены.

— Внеочередные звания получили, и за должностями дело не стало, — говорит другой участник событий, полковник в отставке Николай Ю. — Черному дали генерала, направили за границу. Союза уже не было, но оставались Группы войск в соцстранах, где служба считалась престижнее, денежнее. У него были проблемы со здоровьем (кажется, что-то с мышцами руки), и прослужил там недолго. Вроде потом перевели на Дальний Восток. Но точной информации у меня нет...

Другой угонщик тоже получил назначение за рубеж, став командиром истребительного полка.

— Случай в авиации небывалый — "бомбера" перевели в истребители, это нонсенс, обычно бывало наоборот, — отмечает Сергиенко. — Он и руководил полком не летая, сидя в кабинете.
Один из летчиков-штурманов за границу ехать отказался по семейным обстоятельствам. И его направили преподавать в академию.

— С тех пор немало воды утекло, некоторых уже нет, — размышляет вслух Ю. — Принес ли этот поступок счастье перебежчикам? Не знаю. Не уверен. По-моему, ни большие звезды, ни высокие должности, ни награды не сопоставимы с таким понятием, как честь офицерская. Наверное, это звучит излишне патетически, по-книжному. Но не о чести ребята думали. Или не о ней одной. Только честь не продается. А они ее продали. Задорого или за тридцать серебренников, неважно. Важно, что продали. Это мое личное мнение. Я бы на такое не пошел...

Коллегу дополняет Михаил Сергиенко:

— Кто-то из тех офицеров осознанно сделал свой выбор, а кто-то из летчиков-штурманов, говорили потом, даже не догадывался о готовящемся угоне, узнав о нем из радиообмена после взлета от Черного, и вынужден был подчиниться. Наверное, какое-то время купались в славе, в бонусах, как сказали бы сейчас. Ходили именинниками, принимали поздравления от главкома. Но слава дешевая, заработанная не честно, краткосрочна, быстротечна, и ее сменяет бесславие, а потом и забвение. Летчики — особая каста. Это люди в самом деле неординарные, беззаветно влюбленные в небо. И в то же время ранимые, чувственные. Не могли они не понимать, пусть не сразу, пусть годы спустя, что их просто тупо использовали. Бросили подачку и... забыли... Не они первые. Подобное уже случалось — при Союзе, да и в других странах.

Собеседник убежден, что не самолеты были ключевым звеном в старконовской эпопее.

— С технической точки зрения они не представляли какого-либо интереса для специалистов, — отмечает Сергиенко. — Во-первых, это далеко не новая техника. Во-вторых, угонщики так торопились, что забыли прихватить формуляры и прочую документацию на Су-24, из-за чего, по сути, те больше не летали и их использовали как склад запчастей для других машин... ЧП в Старконе, считаю, было чисто пропагандистской затеей. Ставилась задача бросить тень на Украину, очернить ВСУ и людей в погонах, выставить в неприглядном свете их морально-нравственные качества... Отчасти эти цели были достигнуты. Причинить ущерб репутации, авторитету страны — такие же действия предпринимаются и сегодня, спустя столько лет. Ничего не изменилось. В условиях острого военного противостояния российские спецслужбы не гнушаются теми же способами, такими же провокациями, как четверть века назад. Подкуп, шантаж, обещания всяческих благ. Все старо, как мир...

Разбор полетов: сигнал без реакции

На место по горячим следам выезжала специально созданная для расследования комиссия из Киева. Ее возглавлял высокопоставленный генерал Александр С. (фамилия редакции известна). Комиссия по нескольку часов кряду опрашивала офицеров, требуя пояснений и скрупулезно выясняя детали того, как и почему произошел угон, что ему предшест­вовало.

— Разбор полетов запомнился тем, что члены комиссии не были настроены, как у нас иной раз горько шутили после других ЧП, "наказать невиновных, наградить непричастных", — продолжает Сергиенко. — Направо-налево шашками не размахивали, посадить, уволить, разогнать не угрожали. Многое в результате разбирательства и нам стало виднее. Например, провалы в работе с личным составом. Оценивали летчика по профессиональным качествам, а чем дышит, мало кого волновало. Не придавали значения каким-то высказываниям вне службы, в быту, которыми не бросаются. Пророссийские настроения вообще воспринимали в шутку...

Были, впрочем, и другие выводы. В частности, стало известно (и документально это подтверждалось), что о готовящемся "рывке" была оперативная информация — ее на условиях анонимности за полторы недели до ЧП сообщил один из офицеров подразделения наземного обслуживания. Тот случайно услышал от летчика, что готовится нечто серьезное, о чем будут все говорить...

Сообщению дали ход, направив в Киев из Хмельницкого соответствующую шифрограмму. Через несколько дней — повторную. Однако к сигналам не прислушались. Ну, мало ли что болтают в гарнизоне. Спохватились, когда все подтвердилось, но было уже поздно. Вот уж точно: гром не грянет....

Наш собеседник утверждает, что было возбуждено только одно уголовное дело. И то — не в отношении кого-то персонально, а лишь фактовое, впоследствии прекращенное за недоказанностью. Почему?

— Вооруженные силы, ВВС Украины только-только начинали формироваться, люди определялись с дальнейшей службой, сомневаясь, оставаться и дальше здесь или уезжать, были на распутье, не знали, как поступить, что будет с семьями, — поясняет Сергиенко. — Официально предоставили каждому 10-дневный отпуск, чтобы окончательно решить, продолжать служить здесь либо съездить на родину, в ту же Белоруссию, Россию, другие регионы бывшего СССР, привезти оттуда ходатайство и перевестись, ничего не теряя...
Люди разъехались. Полковник Черный, как потом оказалось, отправился в Россию, откуда родом. Каким-то образом пробился на личный прием к Дейнекину, доложил о желании вернуться из Украины домой, добавив, что он не один такой, есть и другие. После этой беседы, по некоторым данным, якобы и родился план угона. Тогда же обсуждались детали похищения знамени полка...

— Во все времена знамя — святая святых, — говорит Сергиенко. — В случае его утери часть подлежала расформированию... В нашей истории этого не произошло. Как раз упорядочивались новые штатные структуры, готовились переименования, со старой, советской, — на национальную, украинскую, менялась символика... Знамя, за которое, кстати, отвечал тот самый начальник штаба полка Криштопа, лежало свернутым в секретке (секретной части. — Авт.). Не понадобилось ни больших усилий, ни конспирации забрать его оттуда, спрятать и вывезти. Что он и сделал на личной "восьмерке". А потом дожидался остальных сослуживцев в Шаталово...

Николай Ю. рассказал нам, что против Криштопы все-таки было возбуждено уголовное дело. И как раз за хищение полкового знамени:

— По должностным инструкциям он отвечал за его сохранность, и, согласно Уголовному кодексу, ему грозило от трех до десяти лет лишения свободы. Вернись в Украину, где родился, возможно, ему бы и пришлось отбывать срок. Но делать этого он не собирался, как и остальные перебежчики. Улетая, как говорится, сожгли за собой все мосты. И дело, едва возбудив, решили закрыть — чтобы не превратить в висяк, заведомо не раскрываемое преступление...

Что же касается наказания причастных к ЧП, то это редчайший, в общем-то, случай, когда обошлось без судебных приговоров и тюремных сроков.

— Можно сказать, ограничились профилактическими мерами воздействия, на скамью подсудимых никто не сел и даже условного наказания не получил, — говорит Ю. — Командир авиадивизии, он же начальник Староконстантиновского гарнизона генерал Анатолий Перевалов сам подал рапорт на увольнение, и просьба была удовлетворена. Полк, вопреки всему, не расформировали, а присвоили почетное наименование и вручили новое, сине-желтое знамя.

Уроки: предвидеть и упреждать

Экспресс-комментарий начальника Главного управления военной контр­разведки СБУ генерал-майора Сергея Левченко.

— Описываемые события хорошо помню — в 1992 году мне довелось служить в Староконстантинове майором, старшим опером отдела военной контрразведки, но отвечал за другой, соседний полк... История, скрывать не стану, наделала много шума. Комиссия из Киева досконально во всем разобралась... Конкретизировать не считаю возможным — собственно к расследованию отношения не имел, моя компетенция заканчивалась на уровне оперативных мероприятий... О последствиях же могу сказать, что выводы из этого происшествия были сделаны самые серьезные. Мы лишний раз убедились в необходимости работать на упреждение, предвидеть самые различные ситуации, глубже изучать людей... Именно такие подходы помогают военной контрразведке сейчас успешно предотвращать подобные попытки в условиях российской военной агрессии...