Анастасия Белоусова
Екатерина Степаненко
редактор Мы никогда не знаем, с каким сокровищем столкнемся на своем пути. В нашей компетенции лишь то, что мы будем делать со своей находкой. Получая профильное художественное образование, Валерий Твердохлиб и не догадывался, что будет реставрировать древние, практически утраченные иконы Галичины, Богородчанщины, встретит неравнодушных людей-меценатов, которые помогут не только восстановить, но и популяризировать их. Реставрационный проект "Врятуймо скарби разом!", созданный вместе с Иваном Гавроном, знают и спонсируют не только звезды нашего ТВ и кино, но и обычные люди, которые приходят в Ивано-Франковский краеведческий музей — в галерею сакрального искусства. О том, с чего все начиналось, и сложностях спасения икон газета "Сегодня" поговорила с реставратором Валерием Твердохлибом.
Фонды музея. Так в конце 90-х сохранялись раритеты. Фото: "Врятуймо скарби разом!"
— Валерий, проекту спасения икон под названием "Врятуймо скарби разом!" уже 10 лет. Спасены десятки раритетов и даже выпущен большой альбом, в котором впервые опубликованы найденные сокровища. Но с чего все начиналось?
— Началось с того, что я устроился на работу в музей и поразился — сколько уникальных картин и икон требуют внимания профессионалов или как минимум консервации.
— Что значит "консервация"?
— Представьте, что тяжелобольной человек попадает в больницу. Задача хирурга — стабилизировать состояние, при котором человек еще может жить, а потом уже попытаться его лечить. Так же с иконой, только стабилизацию ее состояния называют консервацией. Реставратор — это хирург. От него во многом зависит — выживет икона (картина) или нет.
Так вот, я поразился, сколько в фондах Ивано-Франковского краеведческого музея старинных галицких икон нашего региона (Богородчанщины, Гуцульщины), которые просто рассыпались. Древние иконы лежали штабелями под стенами в совершенно неприспособленном для них помещении. Многое мы успели спасти, и спасаем, но есть и те, которым мы не успели помочь — и они осыпались.
— Какая икона стала первой, кого вы "лечили"?
— Тогда в музее я сразу обратил особое внимание на икону святого Николая с житием. Понял, что она очень древняя — так как иконы с житием чаще делали в XVI—XVII веках. Паволока иконы вместе с живописью отстала от древесного каркаса. Возможно, это произошло отчасти из-за того, что ее поставили вертикально возле батареи, что вообще недопустимо для такого раритета в таком состоянии. Не дай Бог ее кто-то зацепит — все, она просто осыплется. Это была первая икона, которую я забрал в мастерскую. Лик святого Николая в атеистические времена явно хотели уничтожить. Как позже я выяснил, кто-то пытался соскрести его ножом. Для чего подобное варварство — совершено непонятно. Эту икону я восстанавливал около двух лет, она стала для меня "знаковой".
Плащаница с предстоящими. Ждет меценатов для реставрации. Фото: "Врятуймо скарби разом!"
— Реставратор тоже ощущает помощь святого Николая?
— Рука Бога очень чувствовалась — честно скажу. Как для художника, для меня нет проблем выполнить свою работу технически, хотя это очень долгая и тонкая работа. Если вы думаете, что возьмете старую икону и перерисуете ее свежими красками — то, скорее всего, вы вообще утратите ценность этой иконы. Немного лика все же осталось на иконе, и мне этого хватило, но, когда работаешь с сакральным искусством, словно подключаешься к особой энергии. Ты чувствуешь, что за каждым твоим движением словно кто-то наблюдает. Еще Христос сказал: "Мир вам". И в этих иконах есть мир. Мир Бога, мир светлой энергии, жизни, спокойствия.
— Словом, никакой "отсебятины" сама икона не допустит, вы хотите сказать?
— По моим ощущениям — да. Ни "отсебятины", ни красок, которые въедаются навсегда, я использовать не смею. Это все равно что грех. Реставратор должен так воссоздать икону, чтобы спустя век ее снова можно было бы реставрировать. Это называется "возможность обратного действия". Если ты используешь краски или лаки, которые "намертво" закрепят твои манипуляции — это катастрофа для картины и иконы.
В Украине есть очень сильная школа реставраторов, и они — настоящие подвижники! Реставрация — дело очень дорогостоящее, и госфинансирование не покрывает даже минимальные затраты на содержание раритетов. А сакральное наследие, практически уничтоженное в советское время, находится в ужасном состоянии. Вы не поверите, но более 10 лет я был единственным реставратором в своем регионе! Большинству музеев вообще "не по карману" такая должность. Хотя жалование реставратора такое же скромное, как у школьного учителя. И они, и мы — скорее, не работники, а волонтеры своего дела. Каждый из нас оставлен один на один с проблемой. В моем случае — либо ты спасаешь эти картины как можешь, причем зачастую за те средства, которые сам же и найдешь, либо наблюдаешь, как они гибнут.
Детвора. Первые меценаты. Фото: "Врятуймо скарби разом!"
— А как вы, реставратор, относитесь к рассказам людей о том, что иконы после молитвы светлеют?
— Это вопрос веры. Икона для меня — живая субстанция. Когда ты начинаешь с ней работать, ощущение, что ангел этой иконы рядом с тобой. Это очень сложно объяснить с точки зрения материального мира. Если люди верят в Бога и чувствуют Его мир — то у них и иконы светлеют, и в этом ничего удивительного.
В своей практике я сталкивался с моментами, когда икона начинает менять меня изнутри. Так было с иконой святого Николая XVI столетия из частной коллекции, которую отдали мне на реставрацию. Когда я над ней работал — у меня шел мороз по коже, сама по себе появлялась молитва. В какие-то моменты я просто плакал. Думаю, то были моменты духовного очищения.
Мы живем в быстром странном мире, который очень много тонкого и светлого утратил из-за суеты. Прежде мир был иным — внутренним. Икона в монастырях пишется совершенно по другим канонам, чем светская картина. Для меня это не просто иконы — это символы. Если мы видим, что Бога хотят уничтожить и ничего не делаем, чтобы Его спасти, — ничего хорошего это нам не принесет. Но если мы изо всех сил пытаемся что-то сделать, Господь протягивает нам руку помощи. И такой рукой помощи стала София Киевская в Киеве, где мы провели выставку галицкой иконы.
— Галицкая икона — это особый тип, как я понимаю?
— Галичина, Западная Украина — это перекресток западной и восточной культуры. Путь из варяг в греки шел через Галичину. А наши мастера, которые ехали в Европу учиться, возвращались с католическими навыками письма. Потому в галицкой иконе мы видим симбиоз православия и католичества, переплетение стилей. У нас есть иконы, которые после унии полностью перерисовывались. Есть у нас и иконы XVI столетия, которые сохранили православную традицию. У нас был Манявский скит — православный, а недалеко от него много греко-католических монастырей. У Галичины очень специфическая история — тут были и Австрия, и Польша, и СССР — и столько влияний. На некоторых галицких иконах я вижу влияние стиля Пьеро делла Франческа — итальянского художника эпохи Возрождения. Есть большое влияние Йова Кондзелевича — украинского Рафаэля. Его богородчанский иконостас считается жемчужиной европейского искусства. Кроме того, у нас есть гуцульская икона из села Космач, которое до сих пор живет по гуцульским традициям! Эту икону XVIII века Параджанов использовал для съемок фильма "Тени забытых предков". Теперь она — тоже наше достояние. Благодаря работе над проектом "Врятуймо скарби разом!" я понял, что в Украине очень много добрых и хороших людей, которые помогают спасти сокровища веры наших предков.
Красота. Взгляд в душу. Фото: "Врятуймо скарби разом!"
Меценат: "Без веры мы — пустой сосуд"
"Сейчас такое время, когда мы достаем множество удивительных вещей из тайников наших предков, добираемся до глубокого фундамента нашей культуры и духовности, — уверен Иван Гаврон, соучредитель проекта "Врятуймо скарби разом!". — Это и старинные колядки, и разные ремесла, и древние иконы. Когда мы стали сотрудничать с Ивано-Франковским музеем, я поразился, насколько много там удивительных древних икон, которые здорово было бы отреставрировать. Именно тогда возникла идея: провести благотворительный аукцион, чтобы помочь восстановить раритеты. Валерий Твердохлиб своими руками делал копии икон, которые нуждаются в реставрации, и мы выставляли их как лот в нашем отеле. Оказалось, аукцион — это и интересно, и эффективно. Да, первый принес музею около 12 тысяч гривен, тогда как на последних удалось собрать 40—60 тысяч.
Кстати, благотворительность и меценатство — это тоже возвращение нашей истории. Если вспомните, то талантливых людей поддерживали именно меценаты. Все происходит постепенно, по капле. 10 лет назад это была одна отреставрированная икона, а сейчас мы имеем уже целый зал "спасенных" икон. И этот зал будет расти. Я уверен, будут появляться удивительные жемчужины. Например, в прошлом году Валерию Твердохлибу в музей принесли чудотворную ризу иконы "Распятие". Еще будучи мальчиком ее нашел Виктор Чернов в родном селе Зарваница на развалинах старого дома. Повзрослев, он понял, что его находка — часть серебряного оклада уникальной чудотворной святыни, исчезнувшей в советское время из храма в Зарванице. Валерий отреставрировал ее, а владелец пожелал вернуть святыню в храм Зарваницы.
Мы вообще не знаем, где остановимся и с какой святыней столкнемся на нашем пути. Важно, сколько в нашей душе будет веры. Человек без веры — это пустой сосуд, который не даст миру ничего хорошего. Господь дал нам какие-то способности, но если мы не будем над ними работать — грош нам цена. Нельзя заставить верить в Бога, но знать о сакральном искусстве своего народ стоит. У художника-иконописца все начинается с веры в то, что эта картина (икона) будет. И тут не столько важен стиль или конфессия, сколько мир и порядок, который несет в себе его работа. Крайне важно привести свой мир в порядок и жить в этом порядке, не нарушая его. Может, кто-то не хочет ходить в церковь — его право. Но навести порядок в своей душе, в своем доме, хранить мир вокруг себя он обязан".
Иван Гаврон. С копией иконы праздничного иконостаса XVIII века. Фото: "Врятуймо скарби разом!"
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы