Анастасия Белоусова
Екатерина Степаненко
редактор 31 августа Свято-Вознесенский Флоровский монастырь отмечает свой престольный праздник святых Флора и Лавра — духовных покровителей обители. К этому дню новости "Сегодня" и приберегли свой репортаж о единственной женской обители Киева, которая сохранилась со времен Средневековья.
Обитель стариц
Здесь, на склоне Замковой горы, до сих пор сохраняется атмосфера старого Подола, неспешной размеренности, какой, пожалуй, во всем Киеве уже и не сыщешь. В стенах обители перестаешь ощущать давление и суету современного мира, попадаешь в мир спокойный, многовековой и намоленный. Флоровский издревле считается обителью стариц, так как в его стенах скромно и со смирением жили великие подвижницы. Княгиня Наталья Долгорукова, в постриге — Нектария, провела в монастыре последние 24 года жизни. Здесь начинала духовный путь прп Александра Дивеевская, которая позже стала основательницей Серафимо-Дивеевского монастыря. Здесь покоятся мощи прп Елены Киево-Флоровской (в миру Бехтеевой), причисленной к лику святых в 2009 году — духовной дочери святителя Тихона Задонского. У раки с ее мощами люди получают исцеления и духовную помощь.
Монахини монастыря и прежде, и теперь — образованные и начитанные. Духовными наставниками сестер издревле была братия Киево-Печерской лавры.
"С 16 века насельницами монастыря были простые девушки, женщины из соседних деревень, а вот уже к 18 веку инокини были образованные, знали философию, грамоту, языки, — рассказала "Сегодня" наш гид, монахиня Лаврентия. — Кроме того, монастырь славился своими золотошвейными мастерскими. Работы монахинь Вознесенского Флоровского монастыря есть в крупных музеях не только нашей страны, а и всего мира. По древней традиции здесь был приют для бедных детей, в котором преподавали сами насельницы".
Флор и Лавр
Небесными покровителями Флоровского монастыря считаются святые мученики Флор и Лавр.
"Они были братьями по крови, известными каменщиками и тайными христианами, — продолжила монахиня. — Правитель римской провинции велел им выстроить языческий храм. Однако, выстроив, Флор и Лавр уничтожили всех идолов и освятили храм по православной традиции. Узнав об этом, римляне убили всех, кто участвовал в этом, а Флора и Лавра живьем закопали в каменном колодце. Через 200 лет, когда были обретены их мощи, в городе прекратился мор скота. С тех пор Флор и Лавр считаются покровителями домашних животных, изображаются на иконах с лошадьми. На Руси издавна в каждом доме была икона этих святых. В день почитания Флора и Лавра лошадей обряжали в красивые попоны и совершали водосвятный молебен. После считалось, что животным не угрожают никакие болезни. На Подоле и сейчас, и в Средневековье были торговые ряды. Купцы, которые продавали там скот, и стали первыми меценатами каменных построек в обители".
История
В начале ХХ века Флоровский монастырь был очень крупным — в нем было 800 насельниц и 5 действующих церквей.
"При монастыре была открыта школа-приют — полный пансион, — говорит монахиня Лаврентия. — А когда девочки подрастали, они переходили в училище, где изучали языки, историю, литературу, знали домохозяйство и рукоделие, арифметику и высшую математику. Многие насельницы были в монастыре до совершеннолетия, а потом уходили благочестиво жить в мир. Некоторые оставались учителями в монастыре".
В 1920 году Флоровский монастырь по приказу советской власти был зарегистрирован как приход и трудовая артель. Но уже в 1923 году собор у монахинь забрали и передали обновленцам, а в их корпуса подселили семьи рабочих. Так возник "Городок металлистов". С 1929 года артель упразднили вовсе, монахинь выселили, а монастырь закрыли.
В 1941 году в период немецкой оккупации Флоровский монастырь удалось открыть, и сестры вернулись, но рисковали жизнью каждый день. Подпольщики тайно привели к сестрам истощенных детей, которых немцы держали в закрытом приюте. Монахини выходили ребят, а также укрывали киевлян, оставшихся без жилья.
В 50-е годы здесь было около 150 насельниц. Несмотря на постоянные притеснения со стороны НКВД и представителей власти, Флоровский умудрялся жить глубокой внутренней духовной жизнью и принимать монахинь из других монастырей, которые коммунисты закрывали. Во Введенском монастыре до сих пор с благодарностью вспоминают, как игуменья Флоровского приняла оставшихся без дома монахинь с особым почтением. Она благословила выбрать любую из понравившихся келий, хотя места было крайне мало. На вопрос своих монахинь: "А как же мы?" — игуменья ответила: "У нас хоть дом есть, а сестры дома лишились! Не доведи Господь испытать подобное!".
Здания и земли монастыря постоянно отбирались, а сестрам регулярно грозили выселением и лишением прописки. Часть помещений отобрали под швейную фабрику, а в храме какое-то время были мастерские Укрреставрации.
"Уже в конце ХХ века возвращали здания монастырю по частям, — рассказывает монахиня Лаврентия. — А вот Замковую гору нам так и не вернули, хотя там — древнее монастырское кладбище".
Сейчас, к сожалению, кладбище практически разрушено. Кроме того, состояние горы — плачевное, из-за оползней есть большая вероятность ее разрушения и повреждения монастырских зданий. Пока власти думают, как ее укрепить, от оползней горы монастырь спасает только молитва флоровских монахинь Господу Богу.
Святыни
Обитель славится уникальными вышитыми иконами. Матушки с особым трепетом рассказывают об иконе Серафима Саровского, которую в 1950-е годы вышила игуменья Флавия. Матушка была настоящей искусницей, вышивала золотом и шелком.
"Сестры монастыря многое пережили за эти годы, — вспоминают сестры-золотошвеи. — Был даже момент, когда игуменью Флавию вызвали в органы и... заказали вышить портрет Ленина! За это руководство обещало не тронуть монастырь и его жителей. Что делать? Матушка пошла на этот компромисс, чем спасла обитель от закрытия. Многое в этих стенах пережито. А когда нити на иконочке прп Серафима начали истлевать, мы даже не рискнули ее сами восстанавливать, а отвезли реставраторам в Киево-Печерской лавре. Там, как сказал нам мастер, ее по ниточке отреставрировали".
Но во Флоровском есть и свои прекрасные золотошвеи. Например, монахиня Леонида — автор вышитых икон Богородицы и иконы "Спас нерукотворный". Монахиня говорит, что каждый труд в монастыре нужно совершать только с молитвой, так как много искушений.
"Были времена, когда иконописцев называли богомарами за то, что они писали иконы быстро и некачественно, порой даже неясно было, что за образ на них, — поясняет нам монахиня. — В истории церкви был период, когда Синод принял решение сжечь все "богомарные" иконы, которые не соответствовали канонам. Это делалось, чтобы сохранить благообразие. За почти 20 лет работы с иконами и вышивкой понимаешь — если Бога в душе нет, если молитвы нет, то и лики будут соответственные. Мы порой такие иконы видим, что от ужаса содрогнешься. Но если художник начинает жить благочестивой жизнью, молиться, исповедовать свои грехи, Господь открывает ему — как писать благообразно и прекрасно. Но это происходит не сразу, а постепенно. Так — и с иконописью, и с вышивкой. В записях иконописных мастеров часто можно прочесть: если что-то не то сделал художник или даже не то подумал, лик уже не выходит. Тогда иконописец идет на покаяние и исповедь. Икона — живая. Через нее Дух Святой исходит. Это не просто картина, а вход в другое измерение. Именно поэтому, когда мы молимся, они нам отвечают. Икона до освящения и после — это две большие разницы. Чем дольше икона в храме, тем она живее, насыщеннее".
В Свято-Вознесенском Флоровском монастыре — множество почитаемых икон и святынь. Например, сестры и прихожане обители подолгу могут стоять у раки с мощами прп Елены Флоровской, молясь о помощи и заступничестве. И помощь приходит самым удивительным образом.
Богадельня
В обители очень трепетно относятся к своим старицам. Для тяжелобольных сестер есть богадельня — отдельное помещение в несколько комнат. За больными ухаживают молодые сестры. Так они учатся смирению и терпению. Там нам с радостью сообщили, например, что недавно у них появился магнитофон — и теперь они могут ставить лежачим сестрам записи богослужений и церковную музыку.
- Коты
Без этой категории насельников не обходится ни один женский монастырь. Коты во Флоровском монастыре живут подолгу и в достаточно больших количествах. Как-то было до 30! Они приходят "харчеваться" возле часовенки прп Елены Флоровской, причем едят простую монастырскую еду — даже суп и борщ!
Однако по словам их кормилицы, флоровские коты не так просты, как кажутся, и любят обитель не меньше самих монахинь. Бывает, какой-то гость, турист или паломник умилится "пушистым шариком", заберет домой, да только напрасно. Через время "шарик" снова оказывается в монастыре у часовенки прп Елены.
Старейшая насельница обители монахиня Елена: "Я боялась не рейдов милиции, а оказаться вне монастыря"
Монахиня Елена (Михалева) более 60 лет живет и служит во Флоровском монастыре. Ее с любовью называют старожилом обители и живой историей. Матушка пришла сюда еще юной и застала самый трудный момент жизни монастыря — 60-е годы ХХ века.
— Матушка Елена, как оказались в обители, да еще и в период гонений? Не страшно было?
— Каждому Господь свой путь назначает. Я просилась в Покровский монастырь, но промыслом Божьим оказалась здесь. Было множество препятствий. Например, обязательно нужно было устроиться на работу и получить прописку. Если с первым я справилась, то с пропиской все было сложно. Но у нас была прекрасная настоятельница. Она меня поддерживала, постоянно утешала: "Деточка, надо немного потерпеть. Устраивайся на работу, а когда будешь свободна — приходи к нам, служи". Я и потерпела целый год: работала утром нянечкой, а к вечеру бежала на вечернюю петь на клиросе. Советская власть очень жестко преследовала. Особенно мучали матушку игуменью. Помню, после очередного вызова в органы она приехала белее снега и лишь сказала нам: "Дети, дети, как же сложно вам будет...".
— А какие отношения были внутри монастыря?
— Мы были как семья, но сестры учили послушанию. Через 4 месяца после прихода я уже пела в хоре, а еще мне выдали первый подрясничек и наказали строго: "Если не будешь слушать старшую сестру, мы все это заберем и отправим за ворота". И я очень старалась. До сих пор благодарна своей старшей наставнице. Она до 90 лет прожила в монастыре, была очень воспитанная, опытная и духовно мудрая. Рассказывала, когда в 16 лет решила уйти в монастырь, вся родня собралась. Ее не отговаривали, но просили хорошо подумать — ведь обратно дороги не будет. Были очень строги. И матушка ни разу не пожаловалась на монашеский путь.
— Как Флоровскому удалось избежать закрытия в 60-е годы, когда даже лавры закрывали?
— Промысел Божий и стойкость духа. К нам и в Покровский пришла резолюция — убрать из монастыря женщин до 30 лет. Милиция и утром, и ночью ходила, проверяла по кельям, задавала вопросы: "На каком основании здесь находитесь? Где трудоустроены? Где прописка?" Какое-то время я арендовала в городе комнату, но хозяйка быстро решила взять вместо меня семью за большую плату. Потому я снова попросила игуменью вернуть меня в монастырь. Сначала приютили меня в келье со схимницей, и постоянно прятали от милиции. Когда и этот корпус власти отобрали, пришлось перебраться в малообжитый 7-й корпус. Помню — отметка градусника на стене выше нуля не поднималась. Но сестры мне какую-то старенькую шубку дали. Так и спала — в шубке, валенках и с грелкой. А утром на послушание, на просфорню — а там плюс 40! От таких перепадов температуры сестры боялись, что я заболею. Тогда у меня мечта была — маленький тепленький сарайчик в монастыре. Я очень боялась оказаться вне стен обители. Помню, крестным ходом трижды монастырь обойду, помолюсь — и назад в свой "ледник".
Монастырская жизнь иными мерками меряется. Чем тяжелее жить, тем быстрее учишься смирению. Родителям я никогда не жаловалась, писала: "Все хорошо". Но думаю, они, конечно, догадывались. Отец в церковном хоре пел. Всегда с собой носил икону княгини Ольги и молил о помощи. В особо трудный для меня момент ему даже приснилась святая княгиня Ольга, утешила и вернулась к Божией Матери. А мне действительно помощь пришла — я получила прописку. Вот это сила родительской молитвы!
Послушания: монахини вышивают золотом и создают головные уборы XVI века
Во Флоровском монастыре есть своя изюминка в облачении монахинь. Они носят головной убор, пошитый самими же сестрами по древним традициям XVI века. Своей округлой формой камилавка напоминает черную дамскую шляпку, окантованную мехом.
Как рассказала нам мастерица — монахиня Назария, для пошива камилавки предварительно изготавливается "болваночка" по форме головы, на которую потом нашивается бархат и цигейка (овчина).
"Хоть в монастыре нашем подвизались княгини и представительницы дворянского рода, но нашивали на камилавку не дорогой мех, а цигейку — как символ смирения, — объясняет монахиня Назария. — Выглядит и необычно, и красиво, и очень женственно. Когда я пришла в монастырь в 1981 году, никто не знал, как их шить, не успели передать традицию пошива. Мне просто принесли камилавку одной из монахинь и сказали сделать такую же. Пришлось изобретать. Со временем мы выточили стандартную "болваночку" и шьем камилавки по ней. Она с небольшим наклоном вперед — так более смиренный вид получается. Сейчас, насколько я знаю, камилавки такой формы есть только в одном из монастырей Риги".
Монахиня Назария занимается не только пошивом головных уборов. Она с помощницей обшивает весь монастырь! С улыбкой говорит, что работы здесь всегда хватает, а вот времени — нет.
- Древняя вышивка
Сохранилась в монастыре и древняя вышивка золотом и жемчугом. Правда, чаще матушки вышивают облачения и храмовые принадлежности для внутренних нужд обители, так как процесс этот — многолетний. Монахиня Леонида в монастыре с 2000 года, сейчас на послушании в иконописной и золотошвейной мастерской. Вспоминает, как первой ее работой было восстановление плащаницы Спасителя:
"Многие вещи в алтаре ведь пришли в негодность, некоторым по 200 лет, им уже в музей пора. Мы впятером вышивали ее 3,5 года, восстанавливали узоры по старым образцам. Так постепенно в нашем храме появились новые вышитые святыни. На икону "Спас нерукотворный" тоже ушло около двух лет. Но мы не гонимся за количеством. Хочется оставить после себя в монастыре что-то интересное и красивое. Ведь красота благотворно действует на душу человека. Незримо делает ее красивее".
- Иконопись
Недавно матушка игуменья благословила открыть иконописную мастерскую. "Учились мы везде, где могли, — рассказывает монахиня Агния. — В Ионинском монастыре, в Киево-Печерской лавре, в Троице Сергиевой. Пишем натуральными пигментами, минералами — они долговечные. Крайне важен внутренний настрой и молитва. Без помощи Господа ни один лик не получится. А бывает, и старается человек, и заповеди соблюдает — а иконы благообразными не получаются. Почему так? Может, просто этот человек для иного послушания был рожден и Господь ему другой путь уготовил".
Звонарь: колокола — как люди
Монахиня Евтропия звонит в колокола более 20 лет, хотя основное ее послушание — издательский отдел Киевской митрополии.
"Вообще у нас многие матушки умеют звонить, — с улыбкой говорит она. — Кто свободен, тот и звонит. Меня назначили сюда, еще когда я послушницей в монастырь пришла. Помню, я тогда матушке уставщице честно призналась — у меня слуха нет. Она перекрестила меня и ответила: "Ничего, научишься". И действительно, я научилась. Как оказалось, в звоне важен не только музыкальный слух, а чувство ритма".
Насчет исцеления от колокольного звона матушка с улыбкой отвечает:
"Я уже 20 лет звоню, но болею, как и все, но по вере вашей да будет вам. Вообще колокольный звон — вещь благодатная. Еще молоденькой девушкой звон Владимирского собора в Киеве (только там разрешалось звонить) и привел меня в храм. В советские времена колокола уничтожали, как людей. Их сбрасывали и переплавляли. Потому их прятали, даже в землю закапывали. Подробнее можно прочесть в "Киевских колоколах" Людмилы Рылковой. Самый древний наш колокол — конца XVIII века".
На колокольне имеется небольшая будочка для звонарей — чтобы сестры не мерзли зимой. Но чтобы ее добавить, монахиням пришлось получить множество разрешений, ведь Флоровский является памятником архитектуры. Ремонты делают сами, каждый шаг сверяя с Минкультом.
"Есть люди, которые жертвуют для обновления монастыря, но вот строители и поставщики нас частенько обманывают, — говорят монахини. — В прошлом году такую краску нам продали, которая через два месяца вздулась и полопалась. Но это история, а мы учимся во всем разбираться, даже в краске".
Редакция благодарит за помощь игуменью монастыря матушку Евлампию и наместника Киево-Печерской лавры митрополита Павла.
Напомним, ранее новости "Сегодня" писали о соборе преподобных Киевских жен и о том, как святые и подвижницы оберегают столицу Украины.
А еще мы разбирались в том, как правильно ставить свечи и совершать крестное знамение. Пламя свечи символизирует молитвенное обращение к Богу и всем святым. Как бы мы ни наклоняли свечу, ее огонь всегда горит вверх. Так и верующий человек в любой ситуации свои мысли и чувства должен обращать к Богу.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы