Игорь Гриб / Фото: Игорь Рец
1 июля украинскому политзаключенному Павлу Грибу исполнился 21 год. Уже второй день рождения Павел встретил в следственном изоляторе Российской федерации. Весной Северо-Кавказский военный суд в Ростове-на-Дону признал Павла виновным в побуждении к террористическому акту, которого, в действительности не было.
Все началось 24 августа 2017 года, когда Павел приехал в Гомель чтобы впервые встретиться со своей интернет-знакомой Татьяной Ершовой и ее мамой. Встрече предшествовало длительное общение, как оказалось впоследствии, под контролем Федеральной службы безопасности РФ. В тот же день Павел должен был поехать обратно в Украину, однако сразу после общения с Татьяной украинца похитили представители ФСБ и против его воли вывезли из Беларуси на территорию России.
Оказалось, Павел уже месяц разыскивался в РФ якобы за побуждение девушки Татьяны к теракту на школьной линейке 30 июля. Несмотря на то, что теракта не было, а осуществить его в описанных в обвинении обстоятельствах было невозможно, приговор есть. Павла приговорили к 6 годам заключения. В тюрьме и без необходимой медпомощи у Павла ухудшается здоровье, за его свободу два года борется семья. С отцом Павла, Игорем Грибом мы встретились в Киеве, чтобы узнать, что делается для освобождения политзаключенного сегодня.
- Как давно вы не видели сына?
- С 24 августа 2017 года. Почти два года.
- Ваша жена ездила на суд. Вы не можете ехать из-за воинского звания?
- Я офицер запаса. Вообще, поездки граждан Украины в Российскую Федерацию, судя по задержаниям, которые происходят независимо от возраста, пола, профессии, участия или неучастия в общественной или практической деятельности, могут закончиться за решеткой. Человек может быть обвинен и пополнит список политзаключенных-украинцев, находящихся в РФ.
- Расскажите о своем отношении к судебному процессу над Вашим сыном.
- 21 апреля в Ростове-на-Дону состоялось заседание Северо-Кавказского военного суда. В этом суде судят всех "крымских" политзаключенных по тяжелым статьям, например, если инкриминируется ст. 205 УК РФ (террористический акт). Правильно называть это "судилище", ведь судом это назвать трудно – не учитываются любые доводы адвокатов, все идет в одну сторону.
- Официально же причиной рассмотрения в Северо-Кавказском военном суде является то, что якобы "теракт" должен был состояться в Сочи?
- Краснодар, где жила девочка, с которой Павел общался, находится относительно близко к Ростову-на-Дону, где, как я говорил, рассматривают уголовные дела по "тяжелым" статьям – терроризм, шпионаж, диверсии. Четвертый следственный изолятор в Ростове-на-Дону, где находится Павел - это следственный изолятор ФСБ. Он так называемого "центрального подчинения", то есть подчиняется Москве. Их в РФ всего семь или восемь, один из них, к примеру, следственный изолятор Лефортово. В таких следственных изоляторах с более жесткими условиями находятся обычно политзаключенные. Там нельзя звонить, более жесткий режим.
- Ситуация, которую пытались нарисовать обвинение, выглядит, будто ваш сын пытался создать на Кубани некое украинское подполье.
- Я думаю, и такой вывод можно сделать по материалам дела; они пытались показать, мол, "украинцы такие плохие, пытались подорвать целую линейку в школе!". Они даже записали в деле, что "сторонник УНА-УНСО", "бандеровец" якобы побудил девушку взять огнетушитель, превратить его в домашних условиях в взрывчатку с помощью сложных химических реактивов, а потом припереть этот огнетушитель на линейку и там взорвать. Когда мы сейчас говорим об этом, абсурдность ситуации очевидна, но мы имеем на руках приговор, дело, к сожалению, есть. Шесть лет, которые были назначены так называемым "судом" - это уже очень серьезно.
- Линейка прошла 30 июня. А вашего сына задержали уже 24 августа, то есть через месяц после того, как должен был состояться и не состоялся этот "теракт".
- Правильно. Более того, уголовное производство было возбуждено уже после того, как состоялась линейка. Якобы Павел в переписке с этой девочкой писал о том, как создать взрывное устройство. Фактически, все произошло после того, как ничего не произошло.
- Как ФСБ задержала Павла?
- Они его не задержали, а похитили с территории третьей страны. Была проведена целая спецоперация с привлечением сил и средств КГБ республики Беларусь, ведь Павел находился в межгосударственном розыске и когда пересекал границу, то у пограничников "высветилось", что он был в розыске. По технологии пограничного контроля - я это говорю, ведь я сам пограничник - они должны были его задержать на пункте пропуска и передать инициатору розыска. Но Павел беспрепятственно приехал в Гомель, вышел, встретился с девушкой и ее мамой, и только после этого был осуществлен силовой захват. Его задержали, бросили в бусик и начали перевозить с территории якобы независимой Беларуси в Смоленскую область РФ. И уже там, в 200 километрах от места угона, было документально оформлено его задержание. Они же со своей стороны заявляют, будто Павел ходил по вокзалу в РФ, будто его там увидели "бдительные полицейские", якобы его там задержали, якобы пробили по базе, и якобы обнаружили, что он в розыске. Дело на самом деле настолько шито белыми нитками, все лежит на поверхности...
- Какие шаги должны состояться для возврата политзаключенного на Родину?
- Этот вопрос стоит не только по Павлу, а гораздо шире. Сейчас за решеткой в Российской федерации более 60 граждан Украины, которые преследуются по политическим мотивам. Я подчеркиваю, это только Российская Федерация, без учета временно оккупированных территорий Крыма. Всего таких людей, по данным Министерства оккупированных территорий – 106 человек. Это только те, о ком мы знаем. Вопрос "как их освободить" гораздо шире, ведь с 2014 года было проведено лишь несколько обменов: обмен Савченко на российских граждан, тогда же был обменян Геннадий Афанасьев и ныне уже покойный Юрий Солошенко. На тот момент, в 2015 году, они имели проблемы со здоровьем: Солошенко был поставлен диагноз "рак", а у Афанасьева было заражение крови. Чтобы они не умерли за решеткой, их и отдали. Кроме того, осенью 2017 при содействии президента Турции были возвращены Ахмет Чййгоз и Ильми Умеров.
- Девушку Татьяну Ершову, после встречи с которой задержали Павла, допрашивали на закрытом заседании, и свидетели утверждали, что она вела себя довольно эмоционально и меняла показания.
- Суд состоялся в Ростове, она давала показания в видеорежиме. Когда ее впервые допрашивали, она очень нервничала, плакала, несколько раз допрос прерывали. Она все отрицала, говорила, что была обычная переписка двух молодых людей и никто ничего не планировал. В другой раз, когда ее допрашивали, она уже признала все. Какой можно сделать вывод? На нее могло быть оказано давление, мол "ты не признаешь, и тебя посадим, будешь сидеть вместе с Павлом". Считаю, поэтому она все признала.
- После исчезновения сына Вы сделали собственное расследование. Как это происходило, почему решили идти таким путем?
- Павел 24 августа уехал, и в тот же день был вернуться. Однако не вернулся. Через роуминг у нас не было связи, и уже на следующий день я поехал в Гомель искать его. Прокол ФСБшников в том, что его сняли из базы данных. Я сначала обратился к обычной белорусской милиции. Вышел с автовокзала, обратился к милиционерам в автомобиле, мол "исчез сын, приехал в Гомель, я сам пограничник, знаю, что не мог ребенок просто так исчезнуть". Я уже тогда знал, что он пересек границу. Они пробили по базе, сказали, что он в розыске ФСБ.
И я понял, что если он числится у них в базах данных как разыскиваемый, но он исчез, то он в ФСБ.
25 августа я приехал в Беларусь, а 26 утром я поехал в Гомельскую пограничную группу, это аналог нашего пограничного отряда. У меня была надежда, что он находится у них. Когда я обратился к ним с вопросом, задерживали ли моего сына, они сказали, что ничего не знали и не слышали. Мне стало понятно, что пограничники "морозятся". Учитывая то, что они не могут не знать, что он пересек границу. Получается, что он попал к ФСБшникам.
Так и произошло, его захватили, неоднократно избивали, вывезли на территорию Российской Федерации. Группа, которая его захватила, передала его другой группе, при передаче его еще раз избили, это снимали на видео. Павла вывезли в Смоленскую область. Он находился в спортивном зале без воды, питания, где его угрожали повесить вверх ногами. Туда прибыла группа ФСБшников из Краснодара, забрала его и отвезла в Краснодар.
- По версии ФСБ он якобы был задержан на территории России, позже обнаружилось, что он был в розыске. Но даже при такой версии он должен был пересечь две границы, т.е. находясь по их данным в розыске, должен был быть задержан если не на белорусской, то на российской границе.
- Они вообще этим не заморачивались. Этот вопрос на суде не рассматривался. Утверждалось, что его задержали уже в Российской федерации, и никаких вопросов о том, что это было в Гомеле, даже не стояло. Суд сделал вид, что он этого не слышит, не знает, и знать не хочет. Результат – "Побуждение к совершению террористического акта". К тому же российская сторона заявляла, что он находился в розыске Интерпола: это ложь, у нас есть документ от Интерпола, что он ни в каких базах ни находился. Любой момент дела, какой ни возьми - найдутся нарушения процессуальных норм, фальсификации данных.
Когда на суде рассматривали выводы экспертов о возможности изготовления таких взрывчатых устройств, в них утверждалось, что создать подобную взрывчатку в домашних условиях невозможно. ФСБшники так топорно подошли к этому делу, но все равно, результат – шесть лет - есть.
- Какой путь более перспективен: указывать на процессуальные нарушения и требовать правосудия, или политически давить на Россию?
- Мы понимаем, что в Российской Федерации правосудие "так называемое". Назвать его "правосудием" невозможно. Суд был 22 марта, мы сейчас ожидаем в Верховном суде РФ рассмотрения жалобы на решение этого суда. Рассмотрение может произойти или в этом месяце (в июле – Ред.), или в августе. Конечно, у нас нет надежды, что Верховный суд изменит решение, потому что, к сожалению, нет подобных прецедентов. Возвращение Павла в Украину лежит в плоскости обмена. Все прецеденты, которые уже были, состоялись только в формате обмена.
Возвращались также люди, которые были осуждены по политическим причинам, отбыли полностью "наказание" и возвратились в Украину. Но всем остальным, кто сидят, присуждены большие сроки: Павлу шесть лет, Сенцову – 20 лет, Клыху – 20 лет. Безумные сроки, и везде обвинения высосаны из пальца.
Напомним, ранее сайт "Сегодня" пообщался с Натальей Каплан, сестрой украинской режиссера Олега Сенцова, незаконно удерживаемого в России.