Екатерина Степаненко
редактор Термин буллинг появился в нашем обиходе несколько лет назад. Он подразумевает систематические и умышленные издевательства, вербальные или физические, в отношении определенного человека. Законодательные органы всерьез обеспокоились этим явлением в украинских школах только после того, как летом 2018 года в Одессе группа девушек избила и обокрала свою одноклассницу, сняла все это на телефон и выложила в интернет.
С принятием закона открылась другая сторона медали: теперь любую драку дети, а порой и их родители, выкладывают в широкий доступ и требуют возмездия. По мнению юристов, публикация видео с изображением несовершеннолетних детей может классифицироваться как "хулиганство". За это нет административной ответственности — только общественно-правовая. Как сообщили "Сегодня" в Нацполиции, уже зарегистрирован 31 административный протокол по статье 173-4, половина — с обвинениями несовершеннолетних. Большинство таких протоколов были зафиксированы в Киевской (11) и Херсонской (6) областях.
Кулеба: штраф не решит проблемы
"Закон о наказании за издевательства приняли совсем недавно, и многие не всегда точно понимают значение понятия "буллинг", — комментирует "Сегодня" Николай Кулеба, Уполномоченный президента Украины по правам ребенка. — Раньше подобное поведение считалось нормой и обычным развитием отношений в школе. Наказание штрафом (от 850 до 3400 грн. — Авт.) — в первую очередь привлечение внимания родителей и напоминание им об ответственности за детей, которую они несут. Один штраф не решит проблему буллинга. Нужно работать над правильным налаживанием взаимоотношений. Часто буллерами становятся дети, которые растут без запретов и авторитета взрослых. Позиция учителей и родителей должна быть четкая: непринятие и неоправдывание буллинга. Но ребенок, который совершал буллинг, ни в коем случае не должен становиться изгоем. Он тоже нуждается в поддержке и помощи психолога. Ведь главная задача — не наказать, а создать в группе атмосферу, в которой нет места издевательствам.
Часто учителя сами не знают, как работать и наладить отношения с учеником.Педагог должен помочь и жертве, и агрессору обратиться к психологу, пообщаться с родителями, чтобы вместе найти решение. В случаях, когда учитель сам игнорирует или унижает ребенка, он тоже должен будет нести ответственность за это. Если дело нельзя решить в школе, с учителем и родителями, — нужно привлекать полицию. Она проведет расследование и решит, что делать".
Агрессор: позже винит себя
В большинстве случаев буллинга мы думаем о жертве. Но, как оказалось, агрессор тоже страдает из-за своего поведения. Об этом впервые заговорила в 2017 году Салли Кон — спикер международной конференции социального направления TED. Она рассказала, как в школьные годы дразнила свою одноклассницу. Только во взрослом возрасте она осознала, что была буллером и страдала от чувства вины. Свою бывшую жертву Салли нашла через детектива. Одноклассница обещала простить ее — но только в случае, если та "сделает все возможное, чтобы их история больше не повторялась в школах", что и было сделано на TED.
В Украине тоже есть подобные случаи. Киевлянка Ирина Савченко довела соученицу до того, что девочке пришлось сменить школу. Спустя 5 лет после выпускного Ира рассказала "Сегодня" свою историю:
"Очень страшно осознавать, что я была буллером и травила кого-то. Звучит это очень жутко и агрессивно. В седьмом классе я не осознавала, что делала, в какой-то степени это было неумышленно. Я просто видела свою одноклассницу и выражала свои эмоции по отношению к ней, совсем не думая о последствиях. Раньше мы с ней дружили, но однажды она стала общаться с другой девочкой, которую я считала сплетницей. Бывшая подружка стала рассказывать мои секреты другим, что для меня был равносильно предательству. Я говорила ей об этом при всяком удобном случае. Она не стеснялась отвечать, и поскольку отношения мы выяснять не умели, то вскоре просто стали обзывать друг друга. Я была маленькой, и она меня назвала "крысой". А поскольку она была очень крупной, мне не понадобилось много фантазии, чтобы прозвать ее "бычкой". И мое, как я считала, праведное негодование переросло в злость. Большинство одноклассников поддержали меня: мальчики рисовали на нее карикатуры, другие начинали мычать, когда она заходила в класс. Так длилось несколько месяцев. Однажды на уроке литературы учительница вышла из кабинета. У нас произошла очередная ссора, из-за чего моя бывшая подруга разорвала мою тетрадь. Я так разозлилась, что встала и ударила ее несколько раз по голове. Поскольку девочка была намного крупнее меня, то уже через две секунды я пролетела между партами в конец класса. Но быстро поднялась и бросилась на нее снова. Мы дрались до звонка на перемену. После этого ее мама звонила моей. Родители не наказали, но объяснили, что я перешла допустимую черту. С нового года она с нами не училась. Мне жутко стыдно за это. Спустя время я нашла ее в соцсетях и даже предложила встретиться, но согласия не получила. Пока что мы просто "лайкаем" фото друг друга в Instagram".
Школа: учитель стал уязвим
Директор Финансового лицея в Киеве Юрий Шукевич еще в 2010 году участвовал в украинско-польском двухлетнем проекте "Школы без насилия, безопасная школа", где раскрывались проблемы буллинга.
"Польские специалисты классифицировали конфликтные ситуации по этапам, — объясняет директор. — Первый — проявление эмоций, посыл, который ни на кого конкретно не направлен. К примеру, когда ребенок на перемене заявляет, что "все дети в классе — дураки". Второй — агрессия. Она может быть физическая, психологическая, сексуальная или финансовая (например, старшеклассник отобрал у младшего карманные деньги). В отличие от конфликта, буллинг — это систематическое выражение негатива по отношению к конкретному человеку — например, когда ученик систематически требует деньги у другого. Все эти стадии учитель должен принимать во внимание и реагировать. Уровень его вмешательства зависит от уровня угрозы, которую может причинить ситуация ребенку, или репутации школы, или родителю, или учителю.
Отдельная тема — кибербуллинг. Иногда родители не знают, что происходит в гаджете у ребенка, и в подобные ситуации вмешиваться трудно. Дети создают закрытые чаты, которые сами модерируют. Но есть несколько общих правил. Например, ученики не должны оставаться на перемене без наблюдения учителя. По моему мнению, если на уроке происходит нечто похожее на конфликт, учитель должен забыть об украинском языке или математике, потому что здоровье (физическое и психическое) и социализация — важнее. Вмешиваться нужно, когда это может перейти в длительный конфликт и привести к стрессу у ребенка. Если ссорятся два одноклассника — один крупнее и сильнее, а другой совсем маленький, — учитель, как рефери в боксе, должен остановить конфликт, в котором сходятся неравные весовые категории. А если это просто дискуссия двух лидеров класса, которые соперничают за сферы влияния, — можно дать им право некоторое время соперничать. Эту меру трудно измерить градусником. Тут нужно включать учительскую интуицию".
В целом преподаватели говорят: принятие закона о буллинге — это хорошо и правильно, но совсем не защищает их права.
"Конфликты в детской среде очень динамичны, — уверен Юрий Владимирович. — Вся система педагогики говорит, что учитель — как бы супермен, а с ребенка взять нечего. Но учитель — тоже человек, и у него должны быть свои методы защиты. Чтобы разрешить конфликты в классе, учителю нужен собственный жизненный опыт и совет более опытных коллег. Но многие до сих пор ошибочно думают, что говорить о проблемах — это выносить "сор из избы". Молодые боятся признаться в неопытности, а опытные — утратить свой авторитет. И то, и другое деструктивно. Рассказать директору и коллегам о конфликте и, тем более, — буллинге в своем классе — это, в первую очередь, возможность учителя обезопасить себя. А вот докладывать ли об этом родителям, зависит от ситуации. Если мои увещевания дети услышали и попросили не рассказывать родителям, я сдержу обещание. Но буду постоянно следить за ситуацией и несу за нее полную ответственность. Я опасаюсь злоупотреблений этим законом со стороны родителей. Вспомним недавнюю ситуацию с киевским преподавателем физкультуры, которого избил отец ученика, когда сын на него пожаловался. Это было одноразовое физическое насилие, а не буллинг. Но подозреваю, и сам ученик был буллером избитого учителя, провоцируя конфликт".
Выбор: диалог или жалоба
Родители и родительские комитеты в школах и прежде сталкивались с проблемой буллинга, но до принятия закона выпутывались из нее без привлечения юристов и широкой общественности. Маме двоих детей Елене Топаловой пришлось столкнуться с проблемой буллинга, когда ее старшая дочь перешла в новую школу в 5-й класс.
"В классе была девочка, которая поначалу скорее от скуки постоянно задевала мою дочь, — вспоминает Елена. — Мама этой девочки не работала и состояла в родительском комитете, но другие родители были недовольны ее работой и попросили с нового года финансовыми вопросами класса заняться меня. Уже тогда я почувствовала негативное отношение к себе этой женщины, но не придала значения. Возможно, из-за этого она стала обсуждать меня при своих детях, а они, в свою очередь, обсуждали в негативном ключе с другими одноклассниками, что делает моя дочь на уроках, с кем и как общается, на кого смотрит и т. д.
Однажды ее мама пришла в школу и начала выяснять отношения с моим ребенком, используя маты. Когда дочь вернулась со школы и рассказала, что произошло, у меня поднялось давление до 180. До этого я уже несколько раз культурно пыталась договориться с этой женщиной. Но оскорбления моего ребенка при других детях стали последней каплей! Я набрала номер телефона мамы девочки-агрессора и поговорила с ней. Не скажу, что это была вежливая и толерантная беседа. Порой мне пришлось использовать трехэтажный мат, чтобы объяснить, какие последствия будут, если она еще раз приблизится к моей дочери или даже посмотрит в ее сторону. После этого о моей дочке никто не сплетничал. И спустя время у нее появились новые друзья в классе".
Потому закон законом, но лучше всего решать конфликты в непосредственном диалоге с агрессором, говорят психологи и специалисты. И только если договориться не получается, обращаться к юристам или в полицию.
"Обязанность родителей — обеспечить ребенку чувство защищенности и доказать, что вы никому не позволите его обидеть, — уверена Елена Топалова. — Когда дочка стала постарше, она справлялась с задирами самостоятельно. Я долгое время даже и не знала, что ее дразнили мальчишки. Дочь ощущала, что мама при случае всегда поможет. Потому не боялась разбираться в своих проблемах сама".
"Буллинг — это не любой конфликт"
Алена Кривуляк, координатор "горячих линий" "Ла Страда-Украина":
"Когда мы в 2013 году открыли Национальную детскую горячую линию, одной из самых популярных тем звонков был буллинг. Нам звонили не только пострадавшие дети, но и буллеры, которые боялись за последствия. Когда принимался закон, мы были готовы, что многие им могут манипулировать. Закону нужны доработки, особенно в моменте предъявления доказательств. Сейчас основным доказательством для обвинения служат показания свидетелей буллинга — и, конечно, видео или аудио, на котором зафиксированы издевательства. Многие родители считают буллингом любой конфликт. Раньше буллинг проходил в форме бойкотов и драк. Сейчас дети все чаще создают закрытые группы в соцсетях и распространяют издевательские фотографии с жертвой, созданные в фотошопе. К сожалению, кибербуллинг почти не регламентируется в законодательстве. Можно обращаться к администрации соцсети, но даже "Ла Страда", имея партнерские отношения с администрацией Facebook, долго ждет удаления аморального контента. После принятия закона количество звонков о буллинге просто зашкаливает! На наших мероприятиях по противодействию буллингу все педколлективы школ заявляют, что "в их престижном лицее никогда такого не было", а на групповой работе с детьми выясняется, что почти каждый ученик сталкивался с издевательствами в своей школе – стали сами или были свидетелями. Пострадавшего от буллинга можно вычислить по поведению: ребенок не хочет ходить в школу, у него появляются суицидальные мысли, он начинает часто болеть и рисует странные мрачные рисунки. Но все очень индивидуально. Как-то нам позвонил 12-летний мальчик, который считал себя пострадавшим из-за того, что его побил одноклассник. А оказалось, он сам дразнил его за лишний вес, а тот просто не выдержал и ударил. Ситуации с буллингом не исчезнут. Важно научить детей и взрослых правильно реагировать, и не доводить до крайности".
"Нужно занять детей чем-то полезным"
Оксана Сидун, кандидат психологических наук, детский семейный гештальт-терапевт:
"То, что у нас СМИ называют буллингом, на самом деле чаще всего — физическое насилие. Мы просто обращаем на него внимание, когда дело уже доходит до жестокости.
В случаях буллинга есть три роли: жертва, агрессор и наблюдатели. Чаще всего за помощью обращаются наблюдатели. Все западные модели реабилитации жертв насилия направлены на помощь агрессору: он в любой ситуации будет проявлять себя подобным образом, и изменить его модель поведения — в интересах общества. Но на самом деле все три роли одинаково нуждаются в реабилитации.
Что касается нового закона о буллинге, я считаю, что логичней было бы оплачивать не фиксированную компенсацию, а полноценную реабилитацию жертвы у психолога. Самая распространенная ситуация, с которой приходят клиенты, — страх, что их детей могут обвинить в буллинге. Сейчас это очень стыдно, когда ребенок становится агрессором.
Что касается жертв, то ими часто становятся дети, которые в семье выполняют роль "громоотвода" для родителей. Взрослые, не умея решать свои споры, вымещают агрессию на ребенке, часто неосознанно.Принятием закона правительство объявило борьбу с издевательствами, и это нормально. Но борьба всегда подразумевает сопротивление. Лучше делать акцент не на противостоянии буллингу, а на воспитании здоровой нации, для которой будет неприемлемо самоутверждение за счет другого. Нужно перенаправить энергию детей в русло развития, занять их чем-то. Таким образом ребенок будет повышать свою самооценку за счет личных достижений и развития личных качеств. Полезен совместный досуг с родителями. Раньше в каждом районе был клуб, где ребенок мог петь, танцевать, заниматься спортом, причем бесплатно. А сейчас дети ходят на кружки, только если родители в этом заинтересованы и могут себе это позволить".
Напомним, ранее "Сегодня" разбирались, как работает "детская" полиция в Украине. Ребят спасают футболом и обучают школьных учителей, ведь преступления против детей — особо чувствительная тема для любого общества, в том числе и нашего.
В то же время целый класс одного из львовских лицеев просится на дистанционное обучение. Все из-за ученика, который, по словам сверстников, бьется, ругается и мешает учиться всем.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы