Кристина Зеленюк
политический обозреватель Россия вовсю готовится к осенним стратегическим учениям "Кавказ-2020", наращивая силы и технику у границ с Украиной. Эксперты давно предупреждают о риске очередной военной агрессии с Юга. Даже во время жесткого мирового локдауна, в отличие от НАТО, Россия увеличила количество военных учений на море. Важным политическим сигналом и ответом Кремлю стало проведение в конце июля военных учений Sea Breeze-2020 в Черном море.
Недавно Украина получила статус Партнера расширенных возможностей НАТО. По словам вице-премьер-министра по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Ольги Стефанишиной, настоящий потенциал Украины в рамках этой программы – когда украинские военные и невоенные будут работать в структурах НАТО. В первой части интервью Ольга Стефанишина, в частности, рассказывала о том, что Украинская сторона планирует выйти на высокий процент выполнения Соглашения об ассоциации с ЕС. Но что дальше? На чем фокусироваться? Действительно ли нас ждут в НАТО, несмотря на войну с Россией?
На эти вопросы Ольга Стефанишина ответила во второй части интервью сайту "Сегодня" для проекта Smart Talk.
- Последний саммит Восточного партнерства ярко продемонстрировал отсутствие "аппетита" в Брюсселе что-либо менять. Хотя всем уже давно понятно, что в одной "упряжке" с Беларусью, Арменией и Азербайджаном, Украине, Грузии и Молдове тесно. Почему в ЕС нет политической воли пересмотреть политику Восточного партнерства? Это из-за России?
- Восточное партнерство – это платформа для диалога в странах региона. Россия не имела и не имеет там определяющего влияния, так как каждая страна региона от Беларуси до Украины пытается найти свое место в этой инициативе. За последние три года все предложения в декларации саммита или в совместных документах, Украина, Грузия и Молдова готовили вместе. Так же мы делаем и в этом году, готовим предложения к декларации саммита, который физически состоится весной. Мы понимаем, что у нас общие интересы, у нас есть три Соглашения об ассоциации, это три постсоветские страны, которые трансформируются на основе единых правил. Поэтому мы должны помогать друг другу, обеспечивать и логистическую конвергенцию, и двигаться в ЕС, отвечая общим интересам региона.
С Азербайджаном и Арменией также очень интересно работать в рамках Восточного партнерства. В этих странах тоже произошли существенные изменения в контексте евроинтеграции. Азербайджан ведет переговоры по новому усиленному Соглашению с ЕС. Армения тоже ведет переговоры по новому Соглашению. Такого диалога еще три-четыре года назад даже не было. Поэтому эти сдвиги важны, мы их чувствуем, и в рамках этой политической платформы мы всегда находим общие точки соприкосновения. Но это не отводит фокус от двустороннего диалога.
Двусторонний диалог Украины и ЕС задает определенным образом тренды в Восточном партнерстве. Когда Украина ввела концепцию интегрированного управления границами, в Восточном партнерстве появилась платформа по интегрированному управлению границами. В Украине началась реформа государственного управления, в Восточном партнерстве появилась панель по реформе госуправления. Украина передала документ по интеграции в цифровой рынок ЕС в 2018 году, в Восточном партнерстве появилась платформа по интеграции цифровых рынков. Двусторонний диалог каждой из стран задает тренды в рамках Восточного партнерства. Поэтому нам интересно объединять усилия, но также чувствуем свою лидерскую функцию в этой инициативе.
- Как Вы лично видите будущее Восточного партнерства?
- Я вижу будущее каждой отдельной страны. Но, опять же, подчеркиваю, Украина, Грузия и Молдова должны поддерживать друг друга и координировать свои усилия. Восточное партнерство и в дальнейшем будет функционировать как политическая платформа. Мы очень внимательно наблюдаем за методологией расширения, которая сейчас разрабатывается Еврокомиссией. Мы благодарны, что именно еврокомиссар Оливер Варгеи, отвечающий за политику соседства и расширения ЕС, занимается этим вопросом. Думаю, параллельно с существованием политической платформы мы будем видеть динамику изменения подхода по расширению Восточного партнерства.
- Вы уже упомянули о границах. Знаете, термин "интегрированное управление границами" как-то очень сложно звучит. А у людей есть очень практический вопрос: когда, наконец, инфраструктура на наших КПВВ станет европейской? Ведь это первое, что видит иностранец, въезжая в Украину.
- Вопрос трансграничного сотрудничества является приоритетным для меня, и у меня достаточно амбициозные цели по развитию региональных проектов. Есть Стратегия ЕС для Карпатского региона – это нереально большие возможности, которые открываются для Украины для построения инфраструктурных, культурных и экологических "мостов" с нашими странами-соседями. Но на пути к этим амбициозным планам лежит решение проблемных вопросов. Это, кстати, важный индикатор. К сожалению, партнеры не готовы включаться в новые проекты, поскольку много лет не решались вопросы реализации действующих проектов, кредитных и грантовых программ, касающихся развития пограничной и таможенной инфраструктуры, или реализации проектов в рамках, например, Дунайской стратегии.
- Которые мы не можем освоить?
- Там так много всего произошло за последние десять лет...Что-то не могли освоить, то потеряли, где-то нашли культурные ценности прямо в период строительства пограничной инфраструктуры. Но мы много сделали внутри с различными министерствами и пытаемся решить проблемные вопросы. После региональных поездок президента это приобрело еще большее значение, так как президент собственными глазами увидел и услышал от местных властей об этих проблемах. Мы стараемся максимально быстро найти решение по восстановлению этой пограничной инфраструктуры, чтобы максимально воспользоваться возможностями трансграничного сотрудничества.
- Одним из последних важных документов, который парламент принял перед отпуском, стал Закон "Об оборонных закупках". Что стоит за этим названием? Что этот закон нам даст на практике? Как он приблизит нас к НАТО?
- Во-первых, это система оборонных закупок, которая вводится на основе стандартов ЕС и НАТО. Что это значит? Это значит, что в Украине оборонные закупки больше никогда не будут terra incognita.
- То есть, больше не будут секретными?
- Будут понятными. Вопрос не только в секретности. Иногда все было настолько запутанно и таким образом организовано, чтобы просто не было возможности разобраться. После принятия этого закона для всего европейского и евроатлантического пространства становится понятно, что система оборонных закупок в Украине работает так же, как в странах-членах ЕС и НАТО, на основе таких же принципов. Во-вторых, это механизм защиты национальных производителей. Кстати, законом вводится элемент поддержки украинского производителя. Но, замечу, закон выписан таким образом, что он позволяет защищать национальную оборонную промышленность, поддерживать ее и в то же время этот закон полностью поддерживается ЕС и НАТО. То есть, имея цивилизованный подход, диалог, соответствующие стандарты, мы можем достичь обеих целей. Во-первых, прорыва в политическом диалоге, в первую очередь с НАТО, потому что это показывает нашу политическую способность принимать радикальные и серьезные решения. Во-вторых, выполняя международные обязательства, мы защищаем украинское производство, наращиваем потенциал закупок, даем стимулы для национального оборонного комплекса и все это история успеха.
- Позволяет ли этот закон в кооперации с другими странами локализовать оборонное производство в Украине?
- Да, закон на это и направлен. Там есть отдельный компонент, который касается пропорции национального и иностранного производства. То, о чем вы говорите, – это направление инвестиционных соглашений. В инвестиционных соглашениях, когда есть договоренность двух сторон, могут быть любые условия, любой процент локализации, на который согласятся стороны. Принятый закон также дает такую возможность. Но важным моментом законопроекта является также установление четких стандартов для техники, закупаемой продукции. Чтобы не было ситуаций, когда техника приобретена, а потом ломается и не эксплуатируется. Есть вопросы жизненного цикла, качества и безопасности техники. Это означает, что уже при закупке закладываются соответствующие предохранители. Это очень важный элемент. Это неценовой критерий, но важный с точки зрения прозрачности, понятности и дальновидности в оборонных закупках.
- Недавно мы стали Партнером расширенных возможностей Альянса. Уже стартовали консультации о том, как Украина намерена использовать эту программу. С чего начнем?
- Мы начали со всего сразу. Озвучу два важных сигнала. Вопрос евроатлантической интеграции стал приоритетом для военного сотрудничества. В первую очередь – это признание вклада Украины в систему коллективной безопасности на европейском континенте. Получение этого статуса направило наш диалог по военной линии в очень практическую плоскость. До этого мы принимали Годовые национальные программы, где были огромные списки задач и мер. Сегодня наши военные смогут уже на практике продемонстрировать все трансформации, которые мы сделали. Украинские военные – единственные, которые не являются членами Альянса и приобщены к Силам специальных операций НАТО. Такая возможность у нас была еще до получения статуса Партнера расширенных возможностей. Но в рамках этого статуса мы получим доступ к еще большему количеству учений, информации, данных, сможем совместно реагировать на любые кризисные ситуации с самого начала. Но настоящий потенциал Украины в рамках этой программы мы сможем почувствовать, когда украинские военные и невоенные будут работать в структурах НАТО.
- На чем после Программы расширенных возможностей мы будем фокусироваться: ПДЧ или статус основного партнера США вне НАТО?
- Однозначно План действий по членству. Вместе с тем, что Украина получила статус участника Программы расширенных возможностей, мы концентрируемся на высоком уровне политического диалога. Мы должны сформировать ключевые вопросы стратегического уровня, приближающие Украину к НАТО. Это в том числе и законодательство. Уже есть договоренность президента Украины и генсека НАТО (и в его лице Альянса), о присоединении Украины к Стратегии реформирования НАТО на следующее десятилетие. Этот документ сейчас разрабатывается. Эти вопросы я обсуждала во время своего визита в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе. Очень скоро мы увидим достойное место Украины в коллективной безопасности.
- Осознают ли в Альянсе, что они фактически теряют Черное море? После аннексии и временной оккупации украинского Крыма, Москва там хорошо укрепилась, продолжая нашпиговывать полуостров оружием, включая ядерное, а Азовское море практически превратила в свое внутреннее озеро.
- В этом я вижу ключевую роль Украины, без которой фактически невозможно усилить безопасность в Черном море. Думаю, это один из тех элементов, где Украина может сделать серьезный вклад. Страны Альянса это понимают. НАТО в 2018 году сформировала пакет поддержки Украины в Черном море, который включает вопросы береговой и морской безопасности, обмена данными. Это часть комплексного пакета помощи НАТО. Именно в этом году мы начинаем его обновление. Особый уклон мы будем делать на усилении взаимодействия и присутствия в Черном море. Даже несмотря на сегодняшний коронакризис, в Одессе проходят военные учения "Sea Breeze-2020" с кораблями НАТО. Это очень мощный сигнал о сохранении внимания и присутствия Альянса в Черном море.
- Обсуждался ли во время Вашего визита в Брюссель вопрос энергетики и энергетической безопасности?
- Этот вопрос постоянно на повестке дня, поскольку речь идет об энергетической безопасности как Украины, так и ЕС в целом. Мы понимаем, что напряженная борьба вокруг завершения "Северного потока-2" продолжается. Для Кремля газ – это традиционно политический инструмент, а никак не экономический или энергетический. Мы активно работаем с международными партнерами, чтобы окончательно остановить этот российский геополитический газовый проект. Это важно и для интеграции энергетических рынков Украины в ЕС. Ведь правила должны быть одинаковы для всех, а попытки России продвигать политические исключения из-под применения европейских требований для отдельного газопровода или поставщика подрывают эти основы.
Напомню, что решение суда ЕС уже установило, что изменение определенных правил внутреннего рынка природного газа для строительства "Северного потока-2", недопустимо. Украина поддерживает идею, что соответствующее регулирование должно распространяться на всех участников без исключения для российской газовой трубы.
- 26 июня вы встречались с министром иностранных дел Венгрии Петером Сийярто. Скажите, настроен ли Будапешт на диалог, чтобы все же снять свое вето на проведение заседаний Комиссии Украина-НАТО на высшем уровне?
- Действительно, была достаточно плодотворная встреча. Мы обсудили много вопросов, касающихся не только закона об образовании и венгерского меньшинства в отдельных районах Закарпатья. Мы также говорили о многих других вопросах, в том числе и о возобновлении работы двусторонних органов Украина-Венгрия. Что это значит? И украинская, и венгерская сторона подтверждает, что диалог действительно есть. Это сложный переговорный процесс. По линии НАТО сейчас, как никогда, вопрос разблокирования Комиссии приобретает актуальность. Есть большой спрос на политический диалог высокого уровня со стороны Украины и стран Альянса. Поэтому Комиссия должна быть разблокирована в том или ином формате.
- Будапешт не ставит нам ультиматумы? Венгрия нас слышит?
- Это двусторонний диалог. Это подтверждает каждая из сторон. И это уже сдвиг с мертвой точки. Недавно в Венгрии состоялось заседание украинско-венгерской комиссии по вопросам защиты нацменьшинств. До этого прошло заседание украинско-венгерской комиссии по вопросам экономического сотрудничества. Мы также ведем консультации о проведении заседания украинско-венгерской комиссии по вопросам трансграничного сотрудничества. И ожидаем визита венгерского премьера Виктора Орбана в Киев. Надеемся, что по результатам этих очень широких и целенаправленных консультаций (во время визита Орбана – Авт.) подписать документ, который будет определять результаты такого диалога.
- Ну и подытоживая. Многие скептики европейской и евроатлантической интеграции Украины говорят, что из-за России нас не примут ни в ЕС, ни в НАТО. Хотят ли нас там видеть?
- Нас однозначно хотят видеть и в ЕС, и в НАТО. Я могу лично подтвердить это по результатам заседания Комиссии Украина-НАТО на уровне послов. Из всех стран Альянса каждая высказалась в поддержку Украины. Традиционные друзья Украины неоднократно отмечали результаты Бухарестского саммита, который признал, что Украина будет членом Альянса. Это вопрос времени и политической готовности. По линии ЕС я абсолютно уверена, что это также вопрос времени. Украина уже определила интеграцию в ЕС, как стратегическую цель, и уже движется в этом направлении. Я считаю, что это будет естественный процесс.
- А понимают ли в ЕС, если они будут нас отталкивать, украинцы разуверятся в том, что их ждут в ЕС?
- Потому, собственно, и есть в правительстве вице-премьер по вопросам европейской и евроатлантической интеграции, который координирует работу таким образом, чтобы каждый день украинцы чувствовали, что они приближаются к ЕС. Много положительных изменений уже произошло. И совершенно точно есть ощущение, что каждый из нас каждый день становится ближе к ЕС, а самое главное, что мы становимся ближе к построению сильного, процветающего европейского государства.
Напомним, в своем первом посткарантинном интервью Владимир Путин впервые заявил о территориальных претензиях к соседям:
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы